Главная Истории от Олеся Бузины Истории от Олеся Бузины. Запорожский казак в политбюро ЦК КПСС

Истории от Олеся Бузины. Запорожский казак в политбюро ЦК КПСС

Недавнее 100-летие со дня рождения Петра Шелеста на официальном уровне в Украине не отмечали.

Чужой среди своих. В Москве
первого секретаря КПУ Петра Шелеста считали чуть ли не националистом. А в
независимой Украине почти забыли.
Чужой среди своих. В Москве первого секретаря КПУ Петра Шелеста считали чуть ли не националистом. А в независимой Украине почти забыли.

Зато простые люди из поколения тех, кому сегодня за шестьдесят, до сих пор вспоминают Петра Ефимовича не без теплоты. И потому, что это было время их молодости. И потому, что среди советских вождей послесталинской эпохи он отличался "лица не общим выраженьем". На фоне благообразных скучных портретов членов Политбюро бритоголовый кряжистый Шелест с физиономией, словно вырубленной топором, смотрелся забежавшим в ряды партноменклатуры мастером с завода. Кажется, сейчас подмигнет и опрокинет стопку. А потом снова пойдет строгать свою болванку.

Так получилось, что при правлении Шелеста мне пришлось прожить только первые три года жизни. Естественно, в пору, когда в основном копаешься в песочнице, его для меня как бы не существовало. С каким же удивлением я потом узнал, что многие киевские места, где я проводил свое детство, появились только благодаря этому первому секретарю ЦК КПУ! Теперь кажется, что Музей культуры и быта в Пирогово был всегда. А ведь его создание санкционировал Петр Шелест, не меньше Виктора Ющенко любивший украинские традиции. Но заметьте разницу: Виктор Андреевич свои колеса и горшки по-кулацки сгребает в персональный "музейчик". А настоящий коммунист Шелест сделал музей для всех! Чтобы каждый ребенок мог сходить и посмотреть, как жили его предки.

Дворец "Украина" — тоже шелестовское детище. Конечно, у него есть архитекторы – Е.Маринченко, П.Жилицкий и И.Вайнер. Но ничего бы они не построили, не будь в Украине весьма своеобразного "хозяина", умевшего, когда надо, пойти наперекор Москве. Возведение объектов такого масштаба тогда санкционировала только "первопрестольная". Чтобы на местах средства даром не растрачивали. Шелест начал строить "Украину" как очередной кинотеатр, а потом, когда менять что-либо было уже поздно, раскрыл перед кремлевскими товарищами карты: на самом деле строим совсем другое! Еще и обоснование неопровержимое подсунул: сколько можно проводить партийные съезды в доставшемся еще от царя Институте благородных девиц, переименованном в Октябрьский дворец? Неужели украинская компартия не достойна нового здания? Естественно, ни у Брежнева, ни у Косыгина не нашлось на это аргументов.

Да что говорить, даже памятник танку Т-34 возле метро "Шулявская" (тогда – "Большевик"), вызывавший у меня в детстве, как у всякого мальчишки, такое восхищение, воткнул на свое место все тот же Петр Ефимович. И замечательно воткнул! Кажется, танк сейчас сорвется со своего постамента и помчится по проспекту Победы в центр Киева давить оккупантов, засевших в здании бывшего ЦК. Хорошее напоминание для власть имущих: не зарывайтесь! Иначе никакие шухевичи вам не помогут.

Не забывал Шелест и о более давних временах. Его слабостью было запорожское казачество. Историко-культурный заповедник на Хортице, за который теперь идет такая война с самовольными застройщиками-бизнесменами, появился только благодаря главе украинской компартии.

ВТАЙНЕ ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ОЩУЩАЛ СЕБЯ ГЕТМАНОМ

С его приходом в 1963 году в кабинет первого секретаря ЦК КПУ сразу же стали выходить книги о казаках для детей — "Гомін, гомін по діброві" известного историка Владимира Голобуцкого и "В пошуках скарбів" Ивана Шаповала, популярно изложившего биографию самого известного "казаковеда" Дмитрия Яворницкого. Запорожцы становились модной темой. Украинские историки чувствовали, что "наверху" в Киеве их понимают. Как раз на эпоху Шелеста выпадает публикация Академией наук казачьей "Летописи Самовидца". Двумя изданиями (случай беспрецедентный!) историк Александр Бевзо опубликовал Львовскую и Острожскую летописи. Появилось серьезное исследование о Яворницком Марии Шубравской.

Тогда же, при Шелесте, на экраны вышла "Пропавшая грамота" по повести Гоголя с Иваном Миколайчуком в главной роли. В финале ее звучал марш запорожцев. И никто не догадывался, что на самом деле это не музыка гетманской эпохи, а куда более позднее произведение — конный марш Запорожской дивизии армии Симона Петлюры. Однако при Шелесте проходили и такие вольности. Так называемое украинское "поэтическое кино" — плод именно его правления. Тогда же появился лучший пока художественный фильм о Тарасе Шевченко — "Сон" режиссера В.Денисенко. Можно было бы сказать, что первый секретарь не имел ко всему этому прямого отношения. Но это было бы неправдой. Успех любого дела на 95 процентов зависит от личности руководителя. Шелест был, как сказали бы сегодня, государственным менеджером, и "митці" чувствовали, что теперь им позволено намного больше.

КОНКРЕТНЫЙ МУЖИК ШЕЛЕСТ ПРИШЕЛ В ЦК С ЗАВОДА

Культурой Петр Ефимович не ограничивался. Он постоянно забрасывал Москву предложениями о развитии украинской промышленности, мотивируя это избытком в республике квалифицированных инженеров и рабочих. Ему хотелось продолжать индустриализацию 30-х, во время которой он сделал первые карьерные шаги. Понимая, что проблемы требуют все более быстрых решений, а союзный Совмин и Госплан просто не справляются с наплывом информации, первый секретарь КПУ просил ряд внешнеэкономических вопросов, касающихся Украины, передать непосредственно Киеву. В Кремле на Шелеста все чаще косились как на "националиста".

Но откуда же он взялся с таким необычным для чиновника уровнем инициативности? Петр Шелест родился в 1908 году в большом селе Андреевка Харьковской области. В официальных советских биографиях он значился как сын крестьянина-бедняка. Но на самом деле предки Шелеста принадлежали к казачьему сословию, сохранявшемуся на Левобережной Украине до самого 1917 года. В казачьих селах не знали крепостного права. Выходцы из них отличались личным свободолюбием и даже особым антропологическим типом — это были прямые потомки тех, кто в XVII столетии не захотел мириться с польским игом. Наша официальная историография до сих пор не хочет замечать, что кроме помещиков и крепостных в Украине даже после ликвидации гетманщины сохранялось еще и это лично свободное сословие.

Когда закончилась гражданская война, Шелесту было всего двенадцать. Его подростковые годы – период, когда человек складывается как личность – пришлись на НЭП и советскую украинизацию. Это многое объясняет. Относительная свобода раннего СССР 20-х и в зрелые годы воспринималась им как норма, к которой следовало бы вернуться. В пятнадцать Шелест — рабочий-ремонтник на железнодорожной станции, потом — слесарь Харьковского паровозоремонтного завода. А в девятнадцать он уже учится в Изюмской совпартшколе, после которой становится секретарем райкома комсомола. Но кроме партийного, Петр Ефимович получил еще и инженерное образование, закончив Мариупольский металлургический институт. Дальше — карьера "красного директора". Мало кто помнит, что в 1940 году он был секретарем Харьковского горкома КП(б)У по оборонной промышленности, а во время Великой Отечественной – заместителем секретаря по оборонной промышленности Челябинского обкома и замсекретаря Саратовского обкома по тому же направлению. Это означает: при Сталине украинца могли назначить партийным руководителем даже в исконно русской области. Если дело знал!

В начале 50-х Шелест возглавлял Киевский авиационный завод. Тогда он носил засекреченное название "Почтовый ящик-11". Записи с такой формулировкой до сих пор есть в трудовых книжках ветеранов этого предприятия. Как раз в эти годы в серию пошел известный всем "кукурузник" — АН-2. А дальше произошел стремительный взлет Петра Ефимовича при Хрущеве, участие в заговоре против него и почти девять лет во главе Советской Украины.

ДМИТРИЙ ТАБАЧНИК: "МЫ С ШЕЛЕСТОМ ПРЯТАЛИСЬ ОТ ПЬЯНОГО ЕЛЬЦИНА!"

Депутат Верховной Рады Дмитрий Табачник во время перестройки первым опубликовал в Киеве цикл статей о полузабытом тогда Шелесте. О своих встречах с ним он вспоминает так:

"Я познакомился с Петром Шелестом благодаря его внуку Петру Борисовичу — моему соученику по истфаку. Он мне много рассказывал о знаменитом деде. В 80-е годы Шелеста не упоминали ни в очерках истории компартии, ни в прессе, что было странным для члена Политбюро и Героя социалистического труда, почти десять лет руководившего украинской компартией. Кроме того, о бывшем первом секретаре я много слышал от своего отца, работавшего в авиационной промышленности и много мотавшегося с командировками по Союзу. Опальный Шелест в это время был начальником производства на известном заводе в подмосковном Долгопрудном. Отец удивлялся, как бывший грозный наместник Украины стал замечательным организатором производства, которого обожали все его подчиненные. Петр Ефимович мобилизовал свои старые совминовские и госплановские связи и помог предприятию отвоевать кусочек Крымского побережья и построить очень хороший пансионат.

Потом пришла перестройка. Я стал писать о неизвестных страницах украинской истории и, разговорившись с Петром Борисовичем, в очередной раз спросил его о деде. Тот говорит: "Чего спрашивать? Давай к нему съездим!" В хорошее летнее время мы махнули в Москву, и там я познакомился с Петром Ефимовичем, оказавшимся удивительно гостеприимным хозяином. В 1972 году его забрали зампредом Совмина СССР в Москву, а через год уволили в связи с выходом на пенсию. И он три года добивался, чтобы его приняли на любую низовую инженерную работу. "Смелые" товарищи по партии не брали трубку, но Шелест рассказывал, что сумел встретиться с секретарем ЦК Дмитрием Устиновым — будущим министром обороны. Тот в 1976-м организовал Петру Ефимовичу встречу с Брежневым. Шелест пришел на прием, сказал, что хорошо себя чувствует и хочет работать. Брежнев не очень одобрительно к этому отнесся, но все-таки дал согласие. Так Шелест стал начальником производства закрытого "Почтового ящика".

Когда я с ним познакомился, он жил в поселке Перхушково. Там находились дачи отставных советских лидеров. Мы много гуляли с Шелестом. Он показывал, где кто живет. По соседству была дача тогда опального Ельцина. Борис Николаевич любил летом в хорошую погоду зайти в "газообразном" состоянии и поиспытывать терпение соседей. Один раз, помню, мы смотрели с Шелестом на первом этаже на веранде самую популярную тогда программу "Взгляд", которая шла до глубокой ночи. Тут страшный стук в дверь! Весь деревянный домик затрясся! Петр Ефимович с несвойственной для 80-летнего человека прытью приглушил телевизор, потушил торшер и говорит: "Тихо! Это Ельцин в гости рвется – не будем открывать! А то всех разбудит". Жена Шелеста Ираида Павловна спала на втором этаже. Ельцин погромыхал минут пять, потоптался и ушел.

С ребятами из Киевского горкома комсомола мы взяли в аренду зал Института гражданской авиации и провели пять вечеров с Шелестом в сентябре 1988 года. Держался он здорово. При том что его считали чуть ли не предтечей украинских националистов, он был очень цельным человеком, по духу несомненно коммунистом, сторонником сохранения Союза, но более либеральным, чем его поколение вождей. Второе, что меня поразило: в отличие от большинства высших советских руководителей, он многие годы мелким убористым почерком вел дневники. Чуть ли не с 30-х годов. На партработу Шелест пришел поздно. Он не был выдвиженцем эпохи репрессий. Его партийная карьера была очень плотной. За десять лет от директора Киевского авиазавода он дорос до главы украинской парторганизации и вошел в состав Политбюро".

"ШЕЛЕСТ ОЧЕНЬ ХОТЕЛ ПЕРЕЖИТЬ ЩЕРБИЦКОГО"

"Сняли его, — продолжает рассказ Дмитрий Табачник, — потому что он не вписывался в общий ряд лизоблюдов второй половины брежневской эпохи. Хотя Шелест участвовал в свержении Хрущева и обеспечил от Украины поддержку антихрущевской позиции членов ЦК, но в 1965 году он подал предложение в ЦК КПСС о расширении прав Украины во внешнеэкономической деятельности. Докладная записка пришла в Политбюро летом в отсутствие Брежнева. Тот находился в отпуске. Московская бюрократия застыла в ожидании, выясняя, не заручился ли Шелест поддержкой Генсека. А осенью на Политбюро предложение Шелеста разгромили Микоян и Шелепин как противоречащее принципам внешнеэкономической деятельности СССР. Брежнев тут же съехал с темы и сказал, что не знал о письме Шелеста. Начиная с этой записки, Петру Ефимовичу и приклеили в Москве незримый ярлык "националиста".

Шелест был представителем харьковского клана. Сменивший его Щербицкий — днепропетровского. Своего наследника Петр Ефимович всегда называл не по имени, а "теперешний". Он очень хотел его пережить, что ему удалось. Умер Шелест в 1996 году".

 

Powered by Web Agency
 

123

Disclaimer (письменный отказ от ответственности):
Редакция сайта BUZINA.ORG не несет ответственности за информацию, размещенную третьими лицами в комментариях, на форуме и блогах, а также может не разделять точку зрения авторов.

Наверх