Даже Леонид Кучма после «кассетного скандала», кажется, не подвергался такому прессингу.

Давление на Украину в уголовном деле Тимошенко со стороны Евросоюза и США можно назвать беспрецедентным. Даже Леонид Кучма после «кассетного скандала», кажется, не подвергался такому прессингу. Европа шантажировала Януковича отменой визита в Брюссель. Грантоедские издания, прикормленные из-за рубежа, развернули против президента массированную информационную войну, отрабатывая полученные деньги. Зарубежные и местные политические евросумасшедшие требовали отменить Евро-2012 и срочно освободить Тимошенко, наплевав на украинские законы. Несколько дней все интересующиеся политикой замерли в ожидании: сдастся Янукович или проявит силу воли и устоит на своей неуязвимой для объективной критики позиции: отпустить Юлю может только суд, а глава государства в демократическом обществе не имеет права вмешиваться в деятельность судебной власти, чем и отличается от тех «сукиных сынов», которых Америка привыкла называть «своими», несмотря на все их преступления. По сути, Запад в очередной раз прибегает к двойным стандартам – он заставлял Януковича стать диктатором и заложником этого навязанного со стороны антизаконного выбора. Но президент устоял. Его фразу по этому поводу стоит процитировать дословно: «Какой сигнал мы даем обществу? Разве, чтобы совершать преступления, нужно быть членом оппозиции?» Как пишет по этому поводу «Wall Street Journal», «повысив голос, Янукович призвал Запад уважать его страну, сказав, что создается впечатление, что «они не хотят слышать его заявления, что он не вмешивается в работу судов». Брюссельской капустой Януковича тоже не удалось прикормить – он спокойно отказался от вояжа в столицу ЕС, показав пример политического самосохранения.

Впервые за двадцать лет я почувствовал гордость за то, что являюсь гражданином Украины. Попросту говоря, Янукович поступил, как мужик. Он не позволил унизить страну, которую возглавляет, и продемонстрировал первый пример ее подлинной независимости. Украина сама сделал ход на шахматной доске, а не позволила себя двигать, кому попало.