Этот разговор произошёл 26 февраля 2020 года. За неделю до отставки генпрокурора Рябошапки, а затем и Правительства Гончарука. Незадолго до введения масштабного карантина и волны эпидемической паники. С тех пор был назначен новый подающий надежды генеральный прокурор, однако ничего в деле об убийстве Олеся Бузины не подвинулось: напротив, появился повод переносить и без того оскорбительно редкие слушания.

Не изменилась ничего и в брезгливом или стыдливом отношении к нему власти. О нём не говорят. Мать убитого не приняли в высоких кабинетах и после того, как их покинули слуги Порошенко и заняли «слуги народа».

Впервые со дня убийства сына Валентина Павловна не была на его могиле около месяца — впервые здоровье подвело так сильно, что пришлось отдать это время стационару. Когда ей стало лучше, мы навестили могилу Олеся вместе.

Мы не хотим говорить лишних слов. Для имеющих сердце всё скажет само видео этой встречи с памятью и болью.

Когда Валентина Павловна смогла говорить, мы задали ей вопросы, которые волнуют нас. О материалах дела, которые раскрыл в своём январском видео Анатолий Шарий, и их эффекте. О ходе дела при новой власти. Об отношениях с прокурорами и президентами, которых пережило это дело. И об убийцах. Вернее, пока обвиняемых, получивших государственные зарплаты и должности при новом «президенте мира». Остались ли у матери сомнения в их виновности, когда она смотрит в их глаза?

И что бы сказала мать Олеся Зеленскому, если бы он её принял?

Нам было больно работать над этим материалом. И одновременно — наполняло чувство важности этой работы.

Мы хотим, чтобы эта густая, ужасающая боль взрезала заплывшие жиром и цинизмом сердца тех, кто временно осел в креслах власти. У них ещё есть шанс показать, что они — не гнилой осадок истории, а люди с совестью и честью.

«Они ждут, что я уйду из жизни. Но жизнь может распорядится по-другому. И мы не знаем, кто уйдёт первым...»
Валентина Павловна Бузина

Над интервью работал Николай Моисеенко.

13 апреля 2020, Киев
26 февраля 2020, Киев, Берковецкое кладбище