Писатель предчувствовал свою мученическую смерть за правду

Эта книга – материнский памятник погибшему сыну. В ней собраны воспоминания родных, друзей и коллег, редкие семейные фотографии, письма и архивные документы, откровенные интервью и смелые публикации журналиста. Яркая и трагическая судьба пророка в своём Отечестве – в подлинной истории жизни и смерти Олеся Бузины.

Каким на самом деле был Писатель, сын подполковника КГБ/СБУ и правнук царского офицера, попавшего под сталинские репрессии? Удивительный «полтавский феномен» природного двуязычия Украины, смелый и бескомпромиссный защитник правды.

Вы узнаете массу интересных фактов и воспоминаний о самом популярном писателе и журналисте Украины. Который многократно предчувствовал свой мученический подвиг, но остался верен предназначению до конца.

В ближайшем будущем аналогичное, расширенное издание выйдет в России.

«Несмотря на внешнюю свою жесткость, Олесь был очень добрым и чутким человеком. Я вспоминаю, как спустя несколько дней после похорон стояла во дворе его дома на Дегтяревской. На том самом месте, где его убили. Смотрела на портрет, на оставленные людьми свечи, цветы и записки... И не заметила, как подошел человек. Судя по внешнему виду, бомж: «Вы из какого монастыря, матушка?» Видно, мою черную одежду он принял за монашеское платье. Я ответила: «Этого я вам не скажу. А то и вы туда захотите». Он постоял, посмотрел на портрет Олеся и вздохнул: «Эх, знали бы вы, матушка, какого здесь человека убили! Он всегда мне помогал. И не только мне. Редкой доброты был человек». И заплакал…»

— Валентина Павловна Бузина

«Кто такой казак? Вольный человек и бунтарь — или верный государев слуга? Вероятно, и то, и другое. И такая двойственность ментальных установок и исторической роли казачества в значительной мере определяла украинскую идентичность.

При этом, хотя оба этих элемента сосуществуют в душе если не каждого, то очень многих украинцев, разумеется, обычно один из них доминирует. Тарас Шевченко и Олесь Бузина прекрасно иллюстрируют этот факт, представляя как бы два полюса одного явления.

Очевидно, что взгляды Тараса Шевченко с его романтической народническо-героической апелляцией к Запорожской вольнице, Северину Наливайко, Тарасу Федоровичу, Хмельнитчине и Гайдаматчине на фоне резких выпадов против российского имперского самодержавия полностью укладываются в апологию повстанческой составляющей казачьего и национального менталитета.

Напротив, Олесь Бузина представлял собою духовного паладина империи — по-рыцарски преданного защитника уходящей в казачью ментальность украинской служивой традиции верности имперской государственности, как он ее понимал и в той степени, конечно, в которой это было возможно для человека, сформировавшегося и получившего образование в поздний советский и постсоветский период. Одновременно он фактически выступал в роли главного хранителя национальной памяти обо всех украинцах, посвятивших свою жизнь служению тогда единой военно-имперской державе. С данным обстоятельством связан интерес Олеся к старорусской идентичности — представлению о существовании единой общерусской национальной общности на основе трех субэтносов — великорусского, малорусского и белорусского. Видимо, потому-то Олесь Алексеевич — далеко не сноб — не в пример другим украинским историкам проявлял огромное внимание в украинской истории к титулованной знати из числа «имперских украинцев» с их престижем и державным размахом — идеологу петровских реформ и создателю теории централизованного «регулярного государства» архиепископу Феофану Прокоповичу, не потерпевшему ни одного военного поражения генерал-фельдмаршалу Ивану Фёдоровичу Паскевичу и обеспечившему раздел Польши канцлеру Российской империи Александру Андреевичу Безбородко».

— Михаил Погребинский, политолог, Украина

«Олесь создавал новый исторический образ Украины, в котором героями были бы не фигуры, которые разъединяли страну, сея в ней гражданскую рознь и проливая кровь своих же соотечественников — большевики, Петлюра, Бандера, дивизия СС «Галичина» и прочие. А фигуры, которыми страна по-настоящему может гордиться — Сикорский, Патон, Янгель.

Это был идеологический вектор Олеся, который он максимально честно доносил через свое творчество. За что приобрел огромное число почитателей и большое количество тех, кто его считал идейным врагом.

Но Олесь был очень смелым человеком. Он не считал нужным мимикрировать под чьи-либо настроения. И, кстати, в других людях он также более всего ценил смелость. «Он очень храбрый человек» — это была наивысшая похвала из его уст.

Он всегда жил храбро. И никогда не под кого не прогибался. Как бы его ни пытались прогнуть.

Еще осенью 2013 года он был одним из немногих известных людей, журналистов, которые открыто выступили против подписания Соглашения об ассоциации с ЕС. Они пытались донести до тогдашнего руководства Украины губительность этой затеи. Не получилось.

А затем случилось то, что Олесь описал своей ставшей крылатой фразой: «страна неслась на полной скорости к Ассоциации с ЕС, но водитель вдруг ударил на тормоза, страна ударилась головой в лобовое стекло и сошла с ума».

С первых дней майдана Олесь предупреждал о том, что грядет большая беда, если политики не перестанут при помощи людей на площадях выяснять друг с другом отношения. Если не перестанут стравливать народ.

Его вновь не услышали. С февраля 2014 года страна пошла под откос. Многие люди схожих с Олесем убеждений покинули Украину, опасаясь за свою жизнь.

А он остался. Хотя ему тоже угрожали. Но он упорно продолжал писать, пытаясь свернуть страну с рельсов гражданской войны, на которую ее поставили влиятельные силы».

— Игорь Гужва, журналист, медиаменеджер, Украина