Вчера мы прощались с Олесем. Прощался с ним его любимый Киев, в котором он родился, в котором он бегал с пацанвой по Шулявке, ел мороженное, учился и мужал. В котором он встретил свою любовь и где у него родилась дочь, с такими же пытливыми глазами и таким же огнем внутри. Киев, в котором Писатель жил, любил, творил и который теперь осиротел.

Прощалась с ним Украина, Россия, Беларусь и вся, некогда единая, огромная, многонациональная страна, разорванная ныне на куски и рассеянная крошками эмиграции по всем континентам. Олесь любил это единство и тосковал по нему. Любил эту дружбу, эту силу и могущество, любил нашу общую историю и заражал этой любовью сотни тысяч и миллионы. Эта червоная нить проходит неровными стежками через все его книги, то прячась за подкладку повествования, то выныривая на поверхность.

Он умел жертвовать частным ради общего, национальным ради интернационального, малым ради великого, не теряя при этом своей сути, но напротив обогащая ее. Он боролся как мог со старым романским «divide et impera», старался сшивать разодранное и врачевать, а не раздирать целое в угоду заокеанскому капиталу, алча заглотить самые жирные ломти.

Всегда жизнерадостный, полный оптимизма и светлых надежд, с редким чувством юмора, взрывной любитель «приключений». Потомок казаков и попавших под колесо репрессий предков, несмотря ни на что и вопреки всему – самый настоящий украинец и самый настоящий малоросс. Такого и многократно более разностороннего Олеся Бузину запомнят миллионы.

Еще совсем недавно живой и энергичный, теперь он лежал перед нами в гробу. Неестественно спокойный и безучастный ко всему и как бы над всей траурной суетой.

Окруженный тесным кольцом из любящих глаз и душ, растерзанных горем родных. Сотни людей, которые медленно просачивались через узкий человеческий коридор и выходили с другой стороны с мокрыми глазами, а женщины и вовсе душили рыдания в платках.

Расторопный распорядитель деликатно освобождал гроб из-под горы цветов, потому что новые уже не держались. Эта операция повторялась несколько раз. А саксофонист ежился от холодного ветра.

В какой-то момент двор взорвался аплодисментами, они перекатывались эхом от дома, где всю свою жизнь прожил Олесь в обыкновенной квартире. Под этот живой аккомпанемент Писатель отправился в свой последний путь.

Кто-то говорит, что людей было много, иные утверждают, что мало. Из книг и многочисленных статей Бузины совершенно очевидно, что он был приверженцем «срединного пути». Поэтому, из уважения к Олесю правильнее сказать, что людей было столько, сколько надо. Быть может, имей Олесь сейчас такую возможность, он бы рубанул по лживым языкам, как он это виртуозно делал, будучи с нами. Возможно, он бы укорил сайт газеты СЕГОДНЯ, которой он отдал десять лет свей жизни. За то, что они вывесили расписание похорон, когда уже гроб стоял во дворе, тогда как информация была еще в пятницу вечером. И люди вынуждены были в спешке лететь через весь город... Возможно… Но мы этого не узнаем.

Мне горько и больно, что я потерял такого Человека и больше никогда не получу от него письмо с темой «статья от батьки Бузины». Убили подло и трусливо. Как шакалы. За правду. Но слово не застрелишь из нагана. Злобы нет, есть восхищение человеческим духом и осознание того, что историческую и генетическую правду не заглушить никаким количеством бабла. Очень скоро людей начнет тошнить от лжи. И Христова притча, в который раз окажется пророческой.

Протоиерей Димитрий Смирнов: Памяти Олеся Бузины