В лексиконе прописных истин есть одна, которую повторяют так часто, как если бы ее уже давно усвоили, а сейчас, в нужный момент, просто вызывают из архива. На самом деле это настойчивое повторение — отчаянная и бесполезная попытка сохранить ее в активной памяти. «Основной урок истории заключается в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков». 

История без памяти

Еще месяц назад, отвечая на вопрос о том, что объединяет условный Львов и реальный Фанар, я бы, не задумываясь, ответил: во-первых, травматический опыт неволи.

Я не буду рассуждать о том, что максимальную свободу Украина получила в Советском Союзе. Не буду спрашивать: почему наша незалежнiсть завершается навязчивым желанием присоединиться к США или Евросоюзу, и где корни этого патологического бегства от свободы? Меня интересует другое. Самосознание советского галичанина или турецкого грека.

Что испытывает человек, народ, лишившись субъектности в историческом процессе? Чужая внешняя сила определяет твою судьбу, освящает твои новые святыни. Да, есть небольшая группа людей, которая, как минимум, находит целесообразность в этом процессе (поддерживал же присоединение Галиции к Советской Украине Александр Довженко и принял православие выдающийся униат отец Гавриил Костельник). Но народ, значительная или даже большая часть народа новый дивный мир не принимает.

Во-вторых, и Львов, и Фанар настаивают на своей принадлежности к христианской культуре, а это значит, что они умеют не только сопротивляться, но и прощать, не желать другим то, что стало болью твоего народа.

Что должен испытывать Донбасс, когда абсолютно игнорируя его мнение, львовяне решают присоединиться к антихристианской Европе? Послушаем европейского — славянского пророка, обращающегося к первопроходцам славянской евроинтеграции: «Давайте хотя бы попытаемся вникнуть в суть огромного события: в мире развитого капитализма, в который вы так стремитесь влиться, Бог умер. Нельзя закрывать на это глаза или пытаться обратить себе на пользу. Не надо жадно цепляться за их хрупкие ценности, равно как и стараться их принизить. Надо участвовать в их преобразовании» (Юлия Кристева «Болгария, боль моя»).

Что должны чувствовать православные Украины, когда Фанар, игнорируя их желание, отрывает украинское православие от славянского всеединства?

История без свободы

Одно из печальных следствий травматической неволи – автоматическое воспроизведение агрессивных форм поведения. Дедовщина. Я лишаю другого человека воли, субъектности, поскольку и меня в свое время ее лишили.

Подлинная свобода творит новое, она не повторяет чужое и чуждое, но совершается в само-стоянии. Свобода реализуется как способность не зависеть от своего травматического прошлого.

«Основной урок истории заключается в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков». Что ожидает страну невыученных уроков? Освобождается тот, кто сам умеет дарить свободу, возвращаются в рабство тот, кто желает поработить другого.

Священник Дмитрий Трибушный, Донецк