Заученная «Катерына»

У нас очень часто любят цитировать любовное завещание Тараса Григорьевича, адресованное «чорнобрывым Катерынам». Дабы избежать срама и сердечного разочарования, Тарас Шевченко как-то предупреждал:

«Кохайтеся, чорнобриві,
Та не з москалями.
Бо москалі чужі люди
Роблять лихо з вами».

И многие ему вняли. И не только «Катерыны», но и «Мыколы» с «Назарамы», с великим наслаждением цитируя этот отрывок в споре с «клятым москалем», показывая тем самым «необразованному московиту», что на самом деле думал о нём Тарас Григорьевич. Можно, конечно, упрекнуть голосливого патриота в его необъективности, объяснив, что под словом «москаль» в данном произведении Шевченко подразумевал солдата, обрюхатившего влюблённую в него селянку и в итоге, после всех её скитаний, прогнавшего её вместе с ребёнком. Но я ему здесь подыграю. Пусть будет так, как хочет он. Пусть это будет именно тот москаль, от одного упоминания которого, искренне или деланно, у него бегают мурашки по коже. Пусть. Но тогда у меня в голове встаёт один вопрос: можно ли считать это «завещание» единственно верным? Или, точнее говоря, одним единственным, существующем у Шевченко? Ответ однозначный — нет. Далеко ходить не надо. Нужно просто открыть стихотворение «Тополя», датированное 1839 годом. Оно идёт практически после «Катерыны» — через одно стихотворение. И там читаем:

«Кохайтеся, любітеся
Як серденько знає».

Автор не уточняет своей мысли, не оговаривает, можно любить москалей или нет. У него не написано после слова «знає» — «крім москалів». Он просто пишет то, что думает. Получается, по его логике можно любить не только москалей, но и бревно. Лишь бы сердцу было приятно. Это стихотворение было написано после «Катерыны». Немного помудревший Кобзарь излил своё видение любовных отношений совершенно под другим углом. Какому из двух Шевченко верить? Первому, что так строг и критичен в своих суждениях, или второму, для которого всё-таки важны чувства и сердечные переживания? Лично я верю второму. Мне кажется, он более искренен. Есть у него и такое послание:

«Люби ж собі, моє серце,
Люби, кого знаєш…»

Это из стихотворения «Думка». И снова никаких оговорок о «москалях». Значит, по логике Шевченко, их, всё-таки, любить можно? Хоть оно написано и до «Катерыны», но, тем не менее, на место в «копилке завещаний» Кобзаря право имеет. Но тогда почему у нас не цитируют эти строки? Почему в умах «патриотов» всех мастей застряли строчки именно из «Катерыны», где так просто и наглядно, по их мнению, показано «истинное» понимание вещей не только Шевченко, но и всего украинского народа? Думается, ответ напрашивается сам собой — политика. Политика вражды и ненависти к северному соседу. И для того, чтобы её поддерживать, необходимы в том числе и «мертвые классики». Они уже все сказали. Их можно цитировать, приплетать к их текстам совершенно посторонние смыслы. Они ничего уже не скажут в ответ. Не возразят. Так случилось и с Шевченко. Ораторствующие политические и околополитические жулики догадываются (а, скорее всего, знают), что народ в большинстве своём не читает Шевченко. Поэтому ему можно поднести самую «сочную» его цитату, извратив её смысл и объяснить, что это и есть настоящее умозаключение Кобзаря, к которому стоит прислушаться. И тогда любая ложь может превратиться не только в подобие истины, но и в государственную политику. Ведь устами подобных «толкователей» все равно говорит не Шевченко, а зловещая необходимость — та самая политическая конъюнктура, которая толкает на борьбу с «москалями» не только живых людей, но и мертвых поэтов. А значит любое упоминание о «северных варварах» в любом виде достойно приспособления к текущему кровавому моменту. Другим словам просто не находится места. О них не вспоминают. Оттого такие простые, и в то же время, правильные строчки остались неуслышанными.

Вадим Олефир, специально для BUZINA.ORG