Противники Грушевского и его монографии «История Украины-Руси» часто ссылаются на один яркий эпизод из его жизни, якобы относящийся к периоду 1918 года. По их мнению, данный эпизод характеризует истинное отношения Грушевского к народу. Разные интерпретации этого эпизода обобщённо звучат примерно так, будто бы Грушевский в своих мемуарах описывает его общение с народом зимой 1918 года, подобным образом: «Принял парад, приветствовал это людское стадо, посланное на зарез, поцеловал икону – полковую святыню, которую мне показали. А что я ещё мог сделать?»

Уверен, Грушевских не мог сказать подобных слов. Сравнить людей, марширующих перед тобой на параде со стадом посланным на убой – такую искренность суждений не мог себе позволить «великий деятель, беспрестанно  пекущийся о народном благе». Такая прямолинейность выглядит примитивно. Подобный эпизод мог бы где-то проскочить в его ранних киевских дневниках, но в мемуарах – никогда. В мемуарах Грушевский позиционирует себя исключительно, как величайшего деятеля, крайне официально, продуманно  и выдержанно. Центральным госархивом  Украины обнародованы «Дневник Грушевского», «Воспоминания Грушевского» и издан эпистолярный двухтомник «Переписка Грушевского». Нигде подобного эпизода я не встретил.

 В тридцатых  годах  советское правительство запретило к изданию все «труды» Грушевского.  Тот, кто стоял за этим решением, безусловно является вредителем, человеком малообразованным и недальновидным. Потому что, сам запрет Грушевского, по существу сделал невозможным доказательное опровержения его хорошо проплаченной научной бредятины. И вместо того, чтобы вовремя и аргументированно расставить всё на свои места и доказать лживость всей «научной» базы, сложилась ситуация при которой запрещённая пустышка обрастала мифами, не имеющим никакого отношения ни к реальному Грушевскому, ни к его писанине.

Цель данной статьи, опираясь на доступные исторические документы, очертить общие контуры характера Грушевского, и выявить возможные причины, побудившие его написать то, что было заложено в фундамент «украинской государственности». Понять, когда и почему сын профессора русского языка, Михаил Грушевский вдруг решил, что русские и украинцы являются не только разными, но и разно векторными народами, с различным этногенезом и историческими государственностями. Опираясь на обнародованные госархивом Украины документы и сопоставляя их информацию с реальными историческими событиями, привязанными к определённому месту и времени, мы можем выявить очень интересные факты. И по этим фактам прорисовать не мифологические, а истинные причины «научных» прорывов и открытий «батька украинской нации» — основоположника Украины как «Не России».  

М. Грушевский 1898 г., г.Львов (В этот год впервые была издана «История Украины-Руси»)

В первой части статьи мы, на основе дневников Грушевского, рассматривали его первый киевский период с 1888 по 1894 годы. Тут очень важно отметить, что постоянно испытываемые Грушевским чувство зависти, жажда славы и богатства сами по себе не являются чем-то преступным. В какой-то мере данные чувства даже естественны. Но, суть дела не в самих чувствах, а в масштабе этих чувств. Любой незаангажированный читатель дневников, объективно отметит, что желание славы, тщеславие, зависть и желания богатства занимают львиную долю этой писанины. И именно поэтому данные чувства выглядят, мягко говоря, несколько патологично. Упомяни Грушевский своё желание славы, ну хотя бы в 30-40 раз меньше и всё было бы как-то не так ущербно. А коли сам Грушевский на каждой странице пишет о своём чрезмерном тщеславии и жажде славы, то выглядит это не только плачевно, но и патологично.

Теперь давайте рассмотрим, как так получилось, что при переезде во Львов (на тот период Австро-Венгрия)  так неправдоподобно быстро и ярко начинают реализовываться самые заветные желания Грушевского.

В 1894 году во Львовском университете открывается кафедра всеобщей истории со специальным обзором истории восточной Европы. И Грушевский по протекции Антоновича занимает должность ординарного профессора истории восточной Европы. И, о чудо, за короткий период Грушевский становиться самым высокооплачиваемым историком в мире. Чтобы лучше понять, как реализовывался его вопль к Богу: «Дай Господи приобрести больше, потому как имел и имею очень мало» («Дневник» 13 июня 1889 г.), необходимо найти какую-то отправную точку — с чем сравнивать. Безусловно, объективно было бы сравнивать с предыдущем периодом. А в предыдущем – киевском периоде, как мы помним, на Грушевского произвёл неизгладимое впечатление гонорар некоего Запольского получившего за большую историческую монографию целых 150 рублей!

 «Спаси Боже и помилуй! Вчера Карпинский начал рассказывать про Запольского, что он написал большую монографию, и что с одного вестника Виленского получил вот это 150 рублей – заплатили за писания. («Дневник» 8 декабря 1888 г.)

За большую монографию всего-то 150 рублей!? Слабак этот Запольский! За свою монографию «История Украины-Руси»  Грушевский будет озолочён истинно по-императорски. И в его жизни уже никогда не повторится тот ужас, когда ему приходилось работать бесплатно.

 «В архив заходил Коваленко с кадетами. Спрашивал, что я совсем без жалования работаю, из любви к искусству» («Дневник»  4 апреля 1891 г., четверг.)

Предыдущий период Грушевского в общих чертах понятен: отец снимал для него в Киеве комнату. Жил он на содержании отца. Работал бесплатно, из «любви к искусству», и для него не только 150, но и 50 рублей были большими деньгами:  «Вчера Зам(?) просила денег под вексель - 50 рублей, - у меня самого нет, да и жалко было так много денег; я одолжил 10» («Дневник» 10 декабря 1888 г.)

Для объективного сопоставления, важно не только материальное положение предыдущего периода, но и сравнения с каким-либо человеком, который был бы сопоставим по профессорскому статусу с Грушевским в тот период времени. Наиболее приближен к данному требованию Афанасий Иванович Булгаков – отец писателя Михаила Булгакова. Он так же занимал должность профессора  и был доктором богословия в Киевской духовной академии. И он также писал и издавал книги. (А. И. Булгаков был автором 12 книг: «Четырёхсотлетие новой истории» 1893 г., «К вопросу об англиканской монархии» 1898 г., «Церковь и её отношение к прогрессу» 1903 г., «О просвещении народов» 1904 г.,  и др.)

И по статусу и по наличию издаваемых книг, и по времени данные А. И. Булгакова и Грушевского очень похожи. А вот материальное их положение несопоставимо. Мало кто знает, но у Булгаковых никогда не было собственного жилья в Киеве. Они всё время жили на съёмных квартирах, по той простой причине, что жильё в Киеве стоило дорого, и они просто не могли себе позволить купить  даже не дом, а обычную квартиру. В теперь уже знаменитом доме №13 на Андреевском спуске, который  стал прототипом дома Турбиных, Булгаковы прожили 13 лет. В этом доме «постройки изумительной» они снимали квартиру на втором этаже, у владельца – купца З. П. Мировича, с 1906 по 1919 год.

Их съёмная квартира занимала весь второй этаж. Эти «все семь полных и пыльных комнат» обходились отцу Булгакова в 720 рублей в год.

А теперь, давайте посмотрим, как обстоят дела в этом меркантильном вопросе у нашего «героя». В 1894 году, как мы помним, Грушевский получил профессорскую должность в Львовском университете. В 1898 году издал на деньги австро-венгерский властей во Львове первый том монографии «История Украины – Руси». И до 1904 года им уже было написано и издано пять томов данной «истории». Прошу обратить внимание, что факты, которые я приведу ниже, не затрагивают период феноменальной политической карьеры Грушевского, когда он сел в кресло «первого президента» выдуманной им «Украины» в 1918 году. Период, о котором пойдёт речь ниже, ограничен 1909 годом, то есть задолго до того, как он официально начал политическую карьеру. Поэтому всему несметному богатству, свалившемуся на голову «историку» он был обязан лишь преподаванию истории в Львовском университете и своей «научной работе» — «Истории Украины-Руси».

В 1901 году, Грушевский покупает во Львове землю, и 1902 году по проекту известного архитектора Марциала Заходнего строит виллу, в которую и перебирается в том же 1902 году. (Данную постройку, Грушевский в своём прошении о разрешении строительства в Львовский магистрат, называет виллой; поэтому и прикрепилось данное название: Вилла Грушевского. Вот эта вилла:

А вот эту постройку в Киеве, ошибочно называют домом Грушевского на Паньковской №9. На самом деле это не дом, а всего лишь флигель дома Грушевского.

Следующая фотография: вид флигеля со двора.

В 1908 году Грушевский покупает в центре Киева усадьбу, которая располагалась на углу Паньковской и Никольской улиц (это в ста метрах от Киевского университета). Усадьба имела несколько домов, в число которых и входил данный флигель. Будучи человеком крайне практичным, Грушевский сразу же решил построить прибыльный дом, квартиры в котором планировалось сдавать квартирантам. Архитектурный проект будущего пятиэтажного дома Грушевский заказывает сразу трём архитектором: Зекцеру, Клугу и Максимову. В конечном счете, наиболее удачным проектом, по мнению Грушевского оказался проект Максимова, который и положили в основу, дополнив некоторыми идеями из проектов Зекцера и Клуга. Грушевский также принимает решение увеличить количество этажей до 7-ми, и украсить фасад дома керамическими изразцами. Специальный проект отделки дома «историк» заказывает известному архитектору и художнику Кричевскому. Да и вообще, касательно прибыльного дома, Грушевский ни в чём не мелочился.  Всего лишь за один год, с сентября 1908 по сентябрь 1909 года, на углу Никольской и Паньковской, «историк» Грушевский на зарплату преподавателя истории возводит настоящий дворец! По линии Никольской улицы дом имел длину 28 метров. По линии Паньковской улицы – 21 метр. Высота дома вместе с мансардой – 26 метров. Внутренняя планировка дома соответствовала всем атрибутам элитного жилья того времени. В доме было 15 квартир. Каждая квартира состояла из семи больших комнат. Кроме отопления и водопровода, также наличествовал туалет и ванная. К тому же, дом был оснащён двумя лифтами: пассажирским и грузовым. В доме был отдельный от усадьбы управляющий, комендант, дворник, печник, столяр и сантехник. Плата за проживание в таком элитном доме, была более чем высокой- 1200 рублей в год! Поэтому, основным контингентом квартиросъёмщиков у скромного преподавателя истории были чиновники высшего ранга. 

Этот прибыльный дом сгорел в 1918 году.

«Воспоминания»: «25 января 1918 года во время бомбардировки Киева, большевики зажигательными снарядами расстреляли дом, где я жил - наш фамильный дом, построенный десять лет назад за деньги, оставленные отцом; горели мои рукописи и материалы, библиотека и переписка, коллекции украинских предметов старины, что собирал я столько лет, сборники ковров, вышивок, оружия, посуды, фарфора, фаянса, мебели, рисунков».

«Историк» в своих воспоминаниях явно скромничает, так как хранители музея Грушевского на Паньковской более рачительны в данном вопросе: сгорело 80 антикварных ковров 17-18 в., 500 предметов эпохи Киевской Руси, образцы церковной резьбы и шитья золотом, 500 единиц опошнянской керамики, коллекция серебра, коллекция старинной живописи, коллекция антикварного фарфора…

Касательно ссылки Грушевского, что этот дом был построен на деньги оставленные отцом, то это обычная ложь. Попытка скрыть истинное происхождения своего богатства. И если, любой уважающий себя украинофил потрудиться прочитать «Дневник», «Воспоминания» и переписку Грушевского, он с лёгкостью поймёт, что оставленных отцом денег не хватало даже на покупку обычной киевской квартиры. Мать Грушевского, его брат и сестра после смерти отца, жили в Киеве на съёмных квартирах. Ни мать, ни брат и не сестра никогда не работали, а лишь проедали оставленные отцом небольшие сбережения.

Из информации, содержащейся в «Дневниках», «Воспоминаниях» и «Переписке» Грушевского невозможно достоверно выявить происхождение богатств на которые «историком» было куплена старинная усадьба в центре Киева, построена вилла во Львове, и доходный дом на Паньковской. Также, невозможно достоверно определить на какие средства «историком», который совсем недавно считал 50 рублей большущими деньгами, была собрана такая огромная коллекция антиквариата. Возможно лишь констатировать, что богатства профессора Грушевского по сравнению со скромным достатком профессора А. И. Булгакова очень впечатляют.

«Лукавый, хитрый был дедок,
Любил неправду и измену…»

Так охарактеризовал Грушевского, лично знавший его поэт Александр Олесь. Со временем, когда будут открыты архивы бывшей Австро-Венгерской империи, на средства которой и была издана во Львове, «научная» монография «История Украины-Руси», мы сможем доказательно и детально проследить неправду и измену этого хитрого дедка – самого высокооплачиваемого в мире историка. А на сегодняшний день нам достоверно известно лишь то, что 11 декабря 1914 года, в Киеве, царской полицией по обвинению в австрофильстве был арестован «историк» Грушевский. Который, после нескольких месяцев тюрьмы, по постановлению главного начальника Киевского военного округа, был выслан в город Симбирск…

Степан Михайличенко, специально для BUZINA.ORG