Прежде чем вы, уважаемые читатели, начнете знакомится с самой статьей для затравочки вам будет предоставлена возможность ознакомится с двумя историческими материалами. Они представляют события 1923 года в противоположных частях Украины, а соответственно в разных государствах.

Итак, начнем с запада. Речь в материале пойдет о некоем Сергее Козицком. Вряд ли широкому кругу читателей известно это имя, однако в 20-е годы о нем в учительских кругах Галичины говорили немало. Этот человек был гражданско-политическим деятелем на Западной Украине, в 1917 году занял пост комиссара просвещения в Каменце-Подольском. В 1921 работал учителем. С 1922 по 1927 годы был депутатом Польского сейма от Блока национальных меньшинств. В 1924 году был одним из основателей партии «Селянский союз». В 1926 году поддержал создание объединения «Сельроб», после раскола возглавил его правое крыло.

За время парламентской деятельности был фигурантом четырёх запросов судебных инстанций о снятии депутатской неприкосновенности. В 1928 году получил мандат сенатора, но в 1930 году был арестован и осуждён за антигосударственную деятельность на 1,5 года. После освобождения отошёл от политической деятельности.
Так говорит нам Википедия. К сожалению, материалов очень мало, но этот человек оставил свой след в истории.

Памятным стало его выступление в Сеймовой образовательной комиссии под названием «Недоля українського шкільництва», где он описывает факты ужасного состояния украинского образования. В газете «Дело» № 26 от 8 мая 1923 года опубликованы тезисы его выступления. Вот некоторые отрывки:
«Украинцев не принимают в украинские школы. Зато поляки быстро получают должности и без тех особых формальностей, которые требовались от наших людей. Эти «свои люди» часто не имеют не то что педагогической, а вообще никакой подготовки. В наших школах заменили наших профессиональных учителей людьми, совсем не подготовленными. Население наше неприветливо встречает тех людей. Им часто и хлеба в селе трудно достать.

Имеем немало случаев, где люди перестали посылать детей к такому учителю. Вот выдержка из заявление крестьянина села Черняхов, который запретил сыну ходить в школу, потому что учитель: «заставляет говорить по-польски и отвечать, а если кто ошибется, то наказывает побоями в острой форме. Вследствие побоев сын должен больным лежать три дня.

Нужно сказать, что сам учитель ни слова не знает по-украински, а в свою очередь ученики (126 душ) не говорят на польским. Еще учитель требовал деньги на покупку учебников и карт под угрозой физических наказаний и один из учеников украл у отца сноп ржи, чтоб продать и откупиться от побоев. Об этих фактах могут свидетельствовать все соседи. 19 января 1923 года…»

Еще одним из фактов стало то, что в другом селе «учительница Елена Лисецкая учит детей только на польском языке и бьет детей палкой по ногам»
Но, члены комиссии не согласились с тем, что Польше есть преследование украинских педагогов. И, скорей всего, ситуация не изменилась.

А вот теперь предоставляем вашему вниманию второй документ. На этот раз не сельские украино-польские жалобы депутата сейма, а документ государственного уровня, составленный в 1923 году – это решение апрельского XII съезда РКП(б).

Ого! – скажите вы, - и что же там такое приняли? А вот что! Этот съезд объявил официальным курсом партии в национальном вопросе политику коренизации. Она подразумевала, что любой государственный и партийный чиновник, специалист народного хозяйства, образования, медицины, короче каждый, кто постоянно проживал на территории союзных республик обязан выучить местный язык. Точка! Обратите внимание на год и месяц съезда? Кто тогда стоял у руля в СССР? Правильно - объект декоммунизации номер один, товарищ Ленин! В том же месяце VII конференция КП(б)У заявила о политике украинизации, что украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили декретами. Было принято решение об украинизации госструктур и предприятий, которую планировалось закончить до 1 января 1926 года. Все рабочие и служащие предприятий и учреждений были обязаны выучить украинский язык под угрозой увольнения с работы. Партийная и трудовая дисциплина в молодой советской республике была на высоте, чему подтверждением является вот этот материал из государственного архива Луганской области: «Подтвердить, что на службу можно принимать только лиц, владеющих украинским языком, а не владеющих можно принимать только по согласованию с Окружной комиссией по украинизации». Р-401 оп.1,д.82 Президиум Луганского Окр. исполкома: «Подтвердить сотрудникам, что неаккуратное посещение курсов и нежелание изучать украинский язык влечет за собой их увольнение со службы». Р-401, оп.1, дело 72.

Конечно, подобный исторический срез многострадального 1923 года, украинские националисты предпочитают умалчивать. Такая история неугодна. Она даже вредна для неокрепших укроевропейских душ и совершенно не вяжется с политикой Института Национальной памяти и лично пана Вятровича, активно внедряющего в украинские массы политику декомунизации.

И вот тут уроженцу Львова 1977 года, Володе Вятровичу – этому великому борцу с советским прошлым хочется напомнить: он в какой школе учился? И он вообще в курсе, что было с системой образования, нет не в УССР – в самом Львове?

Освежу его «национальную память».

С начала 1970-х во Львове насчитывалось только третья часть школ с преподаванием на русском языке, остальные две-третьи – украинские. В дальнейшем, из года в год, количество русских школ уменьшалось, и уже к 1980-му общее число русскоговорящих теперь уже не школ, а классов достигло одной четвертой. Почему такая точность? Да потому что в большинстве школ, которые числились русскими, половина параллелей имела классы с украинским языком обучения. В том числе и школах-новостройках. Да-да! В 1985-м году, когда маленький Вовочка Вятрович высунув язычок выводил палочки и крючочки в первом классе одной из львовских школ, он уже был в подавляющем большинстве. Кстати, пан Вятрович не интересовался сколько школ построено во Львове за годы независимости?

И где притеснения «калыновой», о которых так часто вспоминают в своих директивах сотрудники Института Национальной памяти? Уже в 80-х русскоязычным жителям Львова было проблематично устроить своих детей в школу. Ребенку приходилось добираться в другой район, что в условиях вечного львовского транспортного коллапса было довольно сложно. В то же время украиноговорящие мирно ходили в школы в соседнем дворе.

Львов, кстати, стал первым в Украине городом который столкнулся с проблемой украинизации в образовании. Учитывать русскоговорящее население в «самом демократичном городе» никто не собирался, даже наоборот – салютовали, что «майже усі мешканці розмовляють тілько на державній мові», совершенно не задумываясь над тем, что это «майже» (почти) составляет треть населения. И это не обязательно по национальности русские – Львов один из наиболее космополитных городов Украины. Так или иначе, но за первые годы независимости в городе осталось меньше десятка русских школ.

Волна украинизации шагнула на восток. И с ней проблема школ. К началу тысячелетия ситуация достигла абсурда. Представьте себе спальный микрорайон в одном из городов Днепропетровской или Запорожской области. Как правило в этих микрорайонах в советские времена сооружалось несколько школ, каждая из которых могла одновременно обучать до полутора тысяч детишек. Представили? Так вот о чем я – в то время из нескольких школ этого микрорайона оставалась только одна русскоязычная, а остальные переходили на украинский язык обучения. И эта, единственная, школа работала тогда в две смены, а классы в ней достигали сорока и больше учеников! При этом рядом стоящие школы не могли открыть необходимое для нормальной работы количество классов, потому что этих самых учеников был недобор. И такая ситуация была почти в половине городов Украины. Сейчас все изменилось – родители сами предпочитают отдавать детей в украинские школы, а в некоторых даже сведены к факультативам или полностью прекращены уроки русского языка. И это не только пропаганда и не повальное увлечение украинским. Я бы сказал, что это вообще не играет никакой роли. Проблема в дальнейшем поступлении и обучении. Все экзамены, независимые оценивания, аттестации проходят только на украинском. Отдавая ребенка в школу с украинским языком обучения, родители в первую очередь не хотят рисковать.

Хорошо ли это или плохо? С точки зрения тотальной украинизации очередного поколения нынешние власти не прогадали, а вот с последующей декоммунизацией и десоветизацией…. Да, все для них складывается пока что неплохо. В очередной раз изменение программ по истории, украинской и зарубежной литературе. Существенно сузили программы по русскому языку и увеличили по английскому. Изменения коснулись даже совершенно безобидных уроков музыки. Но что это даст галицким реформаторам в будущем? С историей и украинской литературой понятно – вырастет очередная партия сознательных граждан готовых по любому поводу вскидывать руки и кричать «Слава Украине!». Что дальше? В программах по зарубежной литературе уменьшили количество произведений русских классиков. В немилость попали Чехов, Достоевский, Тургенев, Толстой и даже уроженец Киева – Булгаков. Из уроков музыки «ушли» все детские песни советских времен, русский фольклор, русская классика, в том числе Чайковский, Мусоргский и Глинка. Под нож галицких репрессий попал даже Кабалевский – композитор работы которого используют все учителя музыки во все школах мира. Весь этот гигантский музыкальный пласт заменен украинским фольклором и эстрадой, разбавленный музыкой европейских и американских композиторов.

Пока что последствий новых программ ребята на себе в полной мере не ощутили, зато очень хорошо ощущают предыдущие изменения. Ведь процесс декоммунизации и десоветизации начался не с падения памятника Ленину в Киеве, а значительно раньше – с момента плавного ухода от советской системы образования.

В чем же заключался этот процесс? Он, кстати, проходил и проходит в России. Не думаю, что учителя там очень довольны его результатами. Итак, в первую очередь – это переход к глубокому изучению отдельных предметов за счет сужения общих знаний. Этот «подарок» к нам пришел из США, прокатился катком сначала по Западной, а затем по Восточной Европе. Все обучение ребенка и вся его последующая жизнь представляет из себя эдакий своеобразный запрограммированный им же проект. Под это дело штампуют армию психологов, которые якобы уже чуть ли не в младенчестве определяют его наклонности, а стало быть жизненный путь. Сразу вспомнился старенький анекдот про ребенка перед которым положили куклу, монету и бутылку. Хотя в украинских школах уже было не до шуток. В 2008-м году в некоторых областях Украины были приняты региональные программы по предметной специализации школ. И также как неожиданно они были приняты, так быстро и свернулись. В чем была их суть? А суть в том, что каждая городская школа становилась специализированной по одному определенному предмету или целому направлению предметов: гуманитарному, экономическому, техническому, природоведческому и т.д.. Выбор специализации отдали самим школам. Так в одном микрорайоне появлялись сразу несколько школ с физико-математическим или гуманитарным уклоном, в другом с усиленным изучением английского языка. Все зависело не от потребностей городских общин, а от возможностей самих школ. В первую очередь кадровых (наличие хороших специалистов по этим предметам) и конечно же финансовых. Однако и этого оказалось недостаточно. Практически в каждом районе городов уже до внедрения специализации существовало несколько учебных заведений, которые занимались углубленным обучением. В первую очередь – это лицеи и гимназии. До 2008-го у них была солидная методическая база. Им не нужно было перестраиваться. Тягаться с ними простым школам было невозможно, поэтому в большинстве школ этот проект свернулся, в остальных ограничился некоторыми специализированными классами. Такая ситуация сохраняется до сих пор.

Как будет дальше? А вот тут как раз все становится, мягко говоря, очень и очень плохо. Всему виной еще одно новшество, которое выдало нынешнее Министерство образования в этом 2016-м году – реформа начальной школы. Дело в том, что это один из очередных этапов. «Последствия» предыдущих этапов учителя средних и старших классов уже сейчас ощущают в полной мере. Что есть начальная школа? Да, тут учат писать, читать, считать, но все это в первую очередь подготовка к дальнейшему обучению. Ребята должны войти в средние классы готовыми к первым трудностям – кабинетная система, разные преподаватели с разными требованиями, классный руководитель, который только иногда заходит к ним класс. Что это подразумевает? Это способность пользоваться знаниями и умениями, полученными в начальной школе и свободно их использовать при изучении более сложных предметов. Это пусть невысокая, но креативность и самостоятельность в принятии несложных решений. Это способность самостоятельно оценивать свои поступки.

Что же происходит сейчас в младших классах? Хотя, честно говоря, сложно назвать классом группу детского сада, где с ними, семилетними оболтусами, продолжают играть. И игра теперь будет продолжаться до десятилетнего возраста!!! Многие из читателей, кто учился в советской школе помнит, что в десять лет (а это четвертый класс) мы самостоятельно собирали металлолом, убирались в классах, выпускали стенгазеты и много чего еще. И вообще считались сформировавшимися личностями.

Сейчас в пятые классы приходят напуганные дети, в основной своей массе не готовые к учебе в средней школе. Уровень знаний крайне низок. Многие из них не знают то, что мы знали во втором классе. Те немногие, кто может учится дальше без проблем – это заслуга учителей начальной школы, которые продолжали хоть частично работать по старой системе, а также родителей, которые дополнительно занимаются с ребятами или не бесплатно учат ребенка где-то еще. Кроме того – дисциплина. Привыкшие на уроках «играть» желают «игры» и дальше. А тут математика, которая через год станет алгеброй и геометрией. Тут природоведение, которое станет ботаникой и географией, а в седьмом классе физикой и химией. И это только часть предметов. Несколько лет назад с целью «гуманизации учебного процесса» учителям средней школы запретили ставить отрицательные оценки и писать в дневниках записи о плохом поведении ученикам пятых классов. Чтобы якобы «не травмировать детскую психику». Такого количество жалоб от учителей администрации школ наверное не получали за всю историю народного образования! Вести уроки в пятых классах было не просто проблематично, а практически невозможно – мер воздействия не было. Классным руководителям пришлось потом очень долго наводить в этих классах порядок. Родители, кстати, тогда поддержали учителей.

И вот так во всем – любая новация в системе образования на выходе превращается в лучшем случае в мыльный, а вернее бумажный пузырь, в худшем – стает непреодолимой, опять же бумажной преградой для учителей, и еще одной ступенью вниз к полной деградации для учеников. Почему?

Возможно кое-кто из уважаемых читателей назовет меня ретроградом. Но ломать не строить. И тем более ломать то, чем стоило гордится. Украине в 1991-м досталось лучшее в мире образование. Универсальное, доступное, народное, раскрывающее все грани молодого человека. Мало того, оно учитывало проблемы и страны и отдельных регионов. Мы были самая читающая нация, причем читающая на двух языках и свободно ими владеющая! Образование готовившее лучшие в мире инженерные кадры для космоса и кораблестроения, замечательных учителей, медиков, агрономов и еще сотни специальностей для всех отраслей народного хозяйства. Какая страна Европы, куда так стремится Украина, могла этим гордится? Эту систему образования нельзя было ломать – его можно было только развивать и совершенствовать. Но власти настолько увлеклись десоветизациями, декоммунизациями и прочими де-ациями, что в итоге растят уже несколько поколений европейских холуев, а на деле амбициозных Митрофанушек. Или кто там есть, подобный неуч, в украинской литературе? Нету такого? Не удивлен…

Андрей Фащев, для сообщества Олеся Бузины