Откровения украинского националиста: что за ними — учет интересов своей страны или выполнение чужого заказа.

В наши дни, по-моему, ни у кого не вызывает сомнения, что идея украинских «националистов» подальше отгородиться от России отвечает прежде всего интересам Запада (оттого я это слово и заключил в кавычки). Но если еще в этом кто-либо сомневается и думает, что русофобия украинских националистов отвечает только интересам Украины и ничему другому больше (мол, вот Москва, проклятая, на нас напала), им будет полезно прочитать книгу идеолога украинского "интегрального национализма" Дмитрия Донцова (1883—1973) "Історія розвитку української державної ідеї".

Рядовому читателю этот автор известен прежде всего как идеолог украинского национализма в его наиболее агрессивной и экстремистской форме — так называемого "интегрального национализма" или фашизма. Но это, так сказать, сама форма, однако еще не стратегия. А суть его стратегии заключалась в следующем: непримиримая вражда к России, причем независимо от того, какой там господствует строй (царский или большевистский) и в то же время односторонняя ориентация на Запад. В книге "Історія розвитку української державної ідеї" он откровенно поведал, кому же служит и служила издавна, на протяжении веков, идея отторжения Украины от России.

Написана книга была в 1917 году и выдержала с тех пор несколько изданий[1], но сохраняет актуальность и в наши дни, ибо, если перефразировать известное выражение, Донцов умер, а дело его живет, к сожалению. Его считают своим кумиром и предтечей практически все украинские ультраправые националисты-русофобы типа Тягнибока и те, что покруче. А недавно в соответствии с так называемым законом о декоммунизации одну из улиц в Дарницком районе Киева собирались назвать его именем, которая до этого носила название видного участника партизанского движения Руднева, но общественность воспротивилась этому.

Начинает Донцов с известного утверждения о том, что Россия постоянно осуществляла экспансию в Европу, ссылаясь при этом на явную фальшивку «Завещание Петра Великого» (на которую любят ссылаться геополитические противники России), а европейские государства, в свою очередь, пытались эту экспансию приостановить, что послужило причиной многочисленных конфликтов и войн, в том числе и Первой мировой, в годы которой и была написана работа. И "В усіх сих конфліктах західних держав (як також і Туреччини) з Росією (особливо, що сильно вражає), кожного разу, коли ходило про розбиття Росії та її переваги, висовувалося українське питання", то есть "українська державна ідея". И интересно: будучи ярым поклонником европейской культуры (к которой он, разумеется, относил и украинскую), высокомерно презирающим русскую культуру как "культуру примітивізму" (чему посвещена отдельная его публикация), он отсталую феодально-деспотическую Турцию ставит в один ряд с европейскими странами, в частности Польшей, Швецией, Германией, Австрией, которые в традиционном представлении наших обывателей являлись и являются классическими примерами высококультурности и порядка. Впрочем, в этом он не одинок — примерно в таком же духе писала английская и французская пресса во время Крымской войны: "Для Европы предпочтительнее слабая и безобидная Турция, чем всемогущая и деспотическая Россия… Право против насилия, католицизм против православной ереси, султан против царя, Франция, Англия, Европа — против России" (Тарле Е.В. Крымская война. Т.1. – 2-е изд., испр. и доп. – М.-Ленинград: Изд-во Академии наук СССР, 1950. – С. 403). И схожую картину мы видим и в наши дни. Впрочем, мы несколько ушли от темы.

Заинтересованность европейских держав и Турции в украинском вопросе Донцов объясняет двумя причинами: важное экономическое положение Украины, а главное — то, что именно присоединение Украины обусловило престижное положение России в славянском мире, положив начало панславизму.

К чести или не к чести автора нужно отметить, что, несмотря на свою злобную русофобию и "европейничанье", он пишет, что положение украинцев в составе Польши было в общем нелегким и в конечном итоге привело к восстанию под предводительством Богдана Хмельницкого. И поскольку в любой борьбе очень часто не обойтись без союзников, Хмельницкому пришлось пойти на союз с Москвой, что вылилось в заключение соглашения в Переяславе. Союз этот он пытается представить чисто ситуативным, какой обычно заключается в ходе военных действий (хотя факты свидетельствуют как раз о том, что соглашение это едва ли можно назвать ситуативным союзом, и существовали чисто объективные причины, толкавшие к его заключению). Соглашение в Переяславе Донцов пытается представить чем-то вроде международных договоров, и Украина (хоть и признавала московских царей за своих правителей) по нему должна была иметь все атрибуты государства и поддерживать отношения с Москвой только через Посольский приказ. Хотя в этом он, конечно, не блещет новизной.

И поскольку этот союз был чисто ситуативным, естественно, он не мог долго просуществовать. А как же иначе: «Занадто сильно зрослася українська нація з західною культурою, щоб із легким серцем кинутися в обійми азіатської деспотії”. В особенности если это касалось казацкой старшины ("української аристократії"), которая поддалась сильной полонизации и для которой "золотая свобода" польской шляхты была идеалом, а государственная организация польского государства — образцом (ну правильно: король имел чисто символическую власть, централизации — практически никакой, и поэтому делай все, что хочешь, к примеру, дери с холопов три шкуры). И уже после смерти Хмельницкого образовалась сильная партия, "що змагала до повного з"єднання зі своєю колишньою батьківщиною", то есть с Польшей (как после этого их можно назвать патриотами Украины?). И так появился на свет "славнозвісний Гадяцький договір" 1659 г. (такая дата в тексте, настоящая дата – 1658 г), заключенный гетманом Иваном Выговским, по которому Польша должна была преобразоваться в триалистическое государство, состоящее из трех частей: Королевство Польское, Великое княжество Литовское и Великое княжество Русское.

Как известно, этому плану не суждено было воплотиться в жизнь, и попытки отторжения Левобережной Украины от России потерпели фиаско.

С тех пор украинский вопрос становится объектом пристального интереса западных политиков в качестве козырной карты в борьбе против России.

Во второй половине XVII века этим вопросом заинтересовались в османской Турции, которую Донцов называет "протектором" и "оборонцем" "визвольневих змагань" Украины.

Турецкая Порта всегда с большой опаской смотрела на попытку какого-либо государства утвердиться на Черном море. Вначале это была Польша, а после 1654 года — Россия (хотя с присоединением Левобережной Малороссии к Черноморскому побережью было еще ой как далеко, но и в этом Турция усмотрела угрозу своей абсолютной гегемонии в этом регионе). И поэтому в Стамбуле решили, что лучшим способом воспротивиться росту ее могущества является создание украинского государства, естественно, под турецким протекторатом. "Отже, політичні інтереси Порти й України сходилися". Только здесь автора нужно поправить: он говорит об интересах Украины, тогда как в действительности нужно говорить — интересы казацкой старшины, которая во имя сохранения своих "вольностей" (в первую очередь, здесь подразумевается беспощадная эксплутация казацкой "голоты") готова была продаться кому угодно. И так появился на свет "союз" гетмана Петра Дорошенко и турецкого султана в 1669 г., который Донцов, естественно, описывает в розовом цвете, считая, что "українська державна ідея" при нем переживала свой наивысший триумф. Союз этот был направлен как против России, так и против Польши, ибо Дорошенко провозгласил себя гетманом по обе стороны Днепра. Однако автор умалчивает, во что обошелся Украине этот "союз", если его только можно таковым назвать: нашествие турок и крымских татар, которых привел Дорошенко, сопровождалось массовым опустошением и угоном людей в рабство. Это описано в повести Даниила Мордовца "Крымская неволя". Особенно пострадала от этого Правобережная Украина, целые области которой были совершенно опустошены, и вследствие этого наблюдалось массовое бегство оттуда на левый берег Днепра — под защиту русского царя, что должен был признать даже Михаил Грушевский. Вывод, по-моему, напрашивается сам собой.

Точно таким же образом Донцов описывает "союз" гетмана Ивана Мазепы (который, кстати, в свое время был сподвижником Дорошенко и вместе с ним помогал туркам и татарам разорять украинские земли) и шведского короля Карла ХІІ.

Не обойден у него вниманием и такой факт, как визит графа Капниста в Берлин в 1791 году, который был принят прусским министром Герцбергом. В ходе беседы с ним Капнист рассказал о "бедственном" положении Украины и спросил: сможет ли Украина на случай войны между Россией и Пруссией рассчитывать на ее поддержку. Герцберг внимательно его выслушал, хотя и не дал конкретных обещаний. Но в то же время он не хотел и разочаровывать Капниста, сказав, что от самой Украины будет зависеть, какое положение должна занять Пруссия по отношению к ней. И примерно с этого времени украинский вопрос становится козырной картой в политике Пруссии, а затем Германии в борьбе против России.

Отдельная глава посвящена отношению к украинскому вопросу со стороны некоторых влиятельных прусских политиков в годы Крымской, или, как ее еще называли, Восточной войны. Речь идет о политической группировке, возглавляемой банкиром Морицом Августом фон Бетман-Гольвегом и прусским послом в Лондоне Бунзеном. Они ратовали за то, чтобы прусская внешняя политика двигалась исключительно в антирусском направлении и даже настаивали на вступлении Пруссии в войну на стороне Англии и Франции. Кроме того, они строили планы отторжения от России Финляндии, Прибалтики, Польши, а также хотели полностью отрезать Россию от Черного моря, отделив от нее Крым, юг Украины и Бессарабию, присоединив их к Австрии. То есть, как видим, в их планах не было и речи о какой-либо самостоятельной Украине, пусть даже под протекторатом одной из западноевропейских держав. И тем не менее, Донцов счел нужным посвятить им отдельную главу, посчитав, что эти планы заняли видное место в истории украинской "державной" идеи, над чем, пожалуй, стоит задуматься.

Однако эти чересчур радикальные планы не встретили поддержки среди правящих прусских кругов. Не нашли они поддержки и со стороны Отто фон Бисмарка, который в это время являлся представителем Пруссии в общегерманском парламенте во Франкфурте-на-Майне, хотя он и называл представителей антирусской группировки "толковыми головами". Пока Германия не объединена — отношения с Россией лучше не обострять, нужно уметь находить союзников в столь важном на данный момент вопросе — национальном объединении.

Но вскоре, уже после объединения Германии, ситуация начнет меняться и отношения между ней и Россией станут ухудшаться, а к концу 1880-х годов они обострятся до предела, чему также посвящена глава книги Донцова. И в таких условиях Бисмарк инспирировал помещение в журнале "Гегенварт" статьи философа Эдуарда фон Гартмана, с которым поддерживал дружеские отношения, о расчленении России. В ней особое место было отведено образованию "Киевского королевства", которое должно занимать территорию, населенную украинцами и белорусами, а вновь созданное государственное формирование должно находиться под протекторатом Австрии. От России также необходимо отделить Прибалтику, Финляндию и Литву, вытеснив таким образом ее из Европы.

Проект «независимой» Украины Бисмарка-Гартмана 1888 года: карта-приложение к книге: Юрій Липа. Розподіл Росії. – Київ-Одеса-Севастополь-Керч-Ростов: Державне видавництво України, 1941

Следующая глава повествует о более свежих временах — кануне Первой мировой войны — и касается отношения правящих кругов Австро-Венгрии к украинской идее как козырной карте в борьбе против России. И в конце книги Донцов прямо пишет, что будущее Украины связывает с победой Германии и Австро-Венгрии, которые должны разгромить Россию и уничтожить ее мощь. А будущее украинское государство, что возникнет на ее обломках, будет предоставлено в распоряжение любой политической комбинации, направленной против России.

Ну и какие же выводы можно сделать из прочитанного, связав их с сегодняшним днем? Во-первых, работы Донцова и ему подобных (а таких откровений найдется немало) дают повод прорусским силам утверждать, что отделение Украины от России — происки ее врагов (в частности, немцев и австрийцев) и один из ярких примеров политики "разделяй и властвуй". Констатируя факт украинской государственности (пускай формальной), мы не можем не замечать, что антирусская политика правящих кругов нынешней постмайданной Украины не приносит ничего хорошего простому украинцу – ни русскоязычному, ни украиноязычному, ибо исторический опыт говорит о том, чьи интересы учтены здесь в первую очередь[2]. И поэтому он сам должен сделать из всего правильные выводы, и в украинском политикуме просто должна, обязана появиться сила, представляющая реальную альтернативу сегодняшнему политическому вектору, губительному для Украины.

Евгений Сипко, для сообщества BUZINA.ORG

[1] Первое издание: Донцов Д. Історія розвитку української державної ідеї. – Вінниця: Просвіта, 1917. Переиздана в 1991 г. в Киеве (Издательство «Товариство «Знання» України). В 2012 г. она напечатана во 2 томе «Вибраних творів» Донцова (Дрогибич-Львів: Издательство «Відродження»).

[2] При Гитлере, например, помимо пропаганды расового превосходства и террора гестапо, все же что-то для страны делали – хотя бы автобаны строили. Здесь же сплошная ненависть и радость по поводу того, что у соседа корова сдохла. И поэтому, опять таки, термин «национализм», по отношению к последователям Донцова, Бандеры, Михновского, я считаю, следует произносить с достаточной условностью.