Светлана Алексиевич. Фото: nn.by

Не ставлю себе целью обзор многогранного творчества обладательницы премии Ленинского комсомола Светланы Алексиевич (1986 г., за действительно ценную книгу «У войны не женское лицо»). Остановлюсь на двух её недавних выступлениях – Нобелевской лекции 7 декабря и «банкетной речи» 10 декабря. Тексты доступны на nobelprize.org и представляют собой любопытное поле для анализа. Вряд ли Россия – как утверждает С. Алексиевич со ссылкой на Чаадаева – является пространством «тотальной амнезии». Скорее это утверждение, как будет показано, можно повернуть против неё самой…

Откровенно тенденциозная подборка цитат («Что я слышала, когда ездила по России…») – словно иллюстрация того, как надо пугать Запад «русскими медведями». И разумеется, в лекции, как и в книге 2013 г. «Время second-hand», не обошлось без «красного человека», что бы это ни значило. К слову, в Беларуси две коммунистические партии, и обе маргинальные. С каждым годом «советских людей» всё меньше в нашей стране, как, очевидно, и в иных странах СНГ. Но С. Алексиевич уверена (или делает вид, что уверена): «“Красной” империи нет, а «красный» человек остался. Продолжается». Так в СССР 1930-х годов молодёжь страшили монархистами и призраком империи Романовых – отвлекая внимание от ужасов классовой борьбы.

Случайно ли в лекции Алексиевич было заявлено: «во время второй мировой войны в Беларуси на фронте и в партизанах погиб каждый четвертый беларус»? Формула «каждый четвёртый» в таком виде и контексте смахивает на оправдание оккупации. Во-первых, лауреатка не упомянула, что гибли жители Беларуси в основном от нацистов и их сообщников, так что западная аудитория наверняка возложит ответственность в первую очередь на многократно упомянутых «красных». Во-вторых, упоминание о «фронте и партизанах» призвано затушевать (хотел бы я ошибиться…) тот факт, что большинство погибших были мирными жителями – евреями из гетто, женщинами, стариками и детьми из таких деревень, как Хатынь… Алесь Адамович писал об этом в своё время так: «В Беларуси было 627 Лидице и Орадуров».

Светлана Алексиевич назвала Алеся Адамовича своим учителем, выразила признательность… Но сразу же приписала ему нелепо-категоричный тезис: «писать прозу о кошмарах XX века кощунственно». Косвенно задев другого большого белорусско-советского писателя, принявшего участие в её судьбе. Имею в виду Василя Быкова – он-то десятилетиями создавал именно «прозу о кошмарах», и Адамович его творчество очень ценил…

Нобелевская лекция – речь по существу политическая, хочет этого лауреат или нет. От того, что в ней (не) сказано, судьба мира зависит чуть в большей степени, нежели от обычной статьи, вот хотя бы моей. Увы, С. Алексиевич отнеслась к подготовке лекции как минимум легкомысленно. Ей об этом напомнили, в том числе и в интернете. Люди нашей культуры – не обязательно националисты – заметили, что гражданка Беларуси мало места уделила проблемам своей страны и не пожелала произнести даже пары слов по-белорусски. В интервью 9 декабря она презрительно отмахнулась от критиков: «Что, я должна была кричать “Жыве Беларусь!”? Скакать на коне?»

Пожалуй, Светлана Алексиевич – первый нобелевский лауреат, публично признавшийся (в 2015 году!), что смотрит телевизор. В «банкетной речи» по случаю получения премии она сказала об этом так: «Включаешь телевизор, и там, захлебываясь от восторга, диктор рассказывает о новых военных самолетах, кораблях…» Примечательно и такое её мнение: «В этом нашем мире стало неуютно…Опять наступила эпоха варварства. Эпоха силы… Вспоминаются 90-ые годы... Тогда всем нам казалось – и вам, и нам, что мы вступили в безопасный мир…»

«Этот наш мир»… «Вы», надо полагать, сводится к десяти-двадцати странам «первого» мира. Наверное, после терактов 2001 г. (взрыв «башен» в Нью-Йорке) и недавних массовых убийств во Франции западные обыватели уже не ощущают себя в безопасности – не знаю, не проверял. Но удивительно (или нет?), что мимо внимания писательницы прошли великие потрясения 20-25-летней давности, от которых было «неуютно» миллионам, если не миллиардам людей в Африке, Азии, да и на юге Европы – если вспомнить балканские конфликты первой половины 1990-х годов.

Совсем не хочется упрекать свою соотечественницу в лукавстве (безличное «наступила эпоха» как бы намекает, что виноватых не сыщешь), но и невежество – не то, что следовало бы обнажать в Нобелевской лекции. Клиповое, телевизионное мышление, наложенное на пару идеологем времён перестройки и гласности, – таков «диагноз». Перед награждением руководитель американского «Национального фонда демократии» заявил, что Алексиевич-де «разбудит Беларусь и поможет ей найти своё место в современном мире». Что ж, пусть американец и дальше живёт в мире иллюзий.

Возможно, кому-то ещё интересно, считаю ли я, рядовой член Союза белорусских писателей, свою именитую коллегу моральным авторитетом, как настаивает, например, подписант Беловежских соглашений 1991 г. Станислав Шушкевич? Нет, к сожалению, не считаю. Дело не в личных чувствах (с этой дамой ни разу не встречался) и даже не в общеизвестном отношении лауреатки к событиям в Украине, где она родилась и провела детство, слушая «Кобзаря». Задолго до нобелевской суеты, весной 2012 г. меня неприятно поразили слова Светланы Алексиевич о партизанском движении в Беларуси: «Это, в общем, был полный разбой…» Позиция, вполне адекватная менталитету немцев, которые боялись «франтирёров» ещё с Первой мировой войны. Но мне куда ближе клич прекрасного белорусского писателя Владимира Короткевича (1930–1984), не удостоенного, кстати, никаких крупных премий: «Мы – партизанский народ, потомки партизан». Другому же известному белорусу, Олегу Лойко, принадлежат строки: «На грош таму я не паверу, / Хто, награшыўшы, стаў святым!..» Надеюсь, они понятны и в оригинале.

Вольф Рубинчик, политолог, переводчик (г. Минск, Беларусь), для сообщества Олеся Бузины.