За последние полтора года на фоне войны на Донбассе, а также тысяч погибших, искалеченных, лишившихся жилья и имущества наших сограждан перестрелки на майдане зимой 2014 г., которые унесли жизни около полутора сотен человек (со стороны майдановцев и силовиков), многим могут показаться не столь значительным эпизодом гигантской кровавой драмы, в которую окунулась страна. Но как бы то ни было, именно первые выстрелы, а затем и массовые убийства, совершенные той злополучной зимой до сих пор не установленными снайперами, оказались рубиконом, после которого и стало возможно все то, что Украина уже пережила и еще будет переживать.

Кто на самом деле первым нажал на курок? В чьих интересах это было сделано? В каком направлении движется следствие, и вообще — рассматривает ли оно хоть какие-то альтернативные версии случившегося?

Заседание суда. Сергей Зинченко и Павел Аброськин

С официальной версией Банковой, а также Генпрокуратуры, МВД и всех, кто сейчас занимается расследованием тех событий от лица власти, надо полагать, мы давно и основательно ознакомлены. В течение полутора лет эта трактовка событий старательно вкладывается в уши обывателя. Но чем дальше продвигается официальное расследование, тем больше возникает новых вопросов, а также очень странных нестыковок в этой официальной версии.

Зачем затягивают дело

По информации Генпрокуратуры, следствием идентифицированы 22 сотрудника спецподразделения «Беркут», входивших в т. н. «черную роту», которая якобы и занималась массовым расстрелом Небесной сотни. Как минимум 17 «беркутовцев» из этого списка находятся в розыске. Примечательно, что никто так и не знает, живы ли эти люди вообще! Официальная версия указывает, что они просто скрываются от следствия — сбежали из страны.

Пятеро сотрудников «Беркута» сейчас находятся под арестом. Среди них: два младших сержанта Павел Аброськин и Сергей Зинченко (были арестованы еще в марте — апреле 2014 г. прямо в расположении своей части); бойцы спецроты Александр Маринченко и Сергей Тамтура (арестованы без малого спустя год после первых подозреваемых — 24 февраля 2015 г.); бывший замкомандира полка милиции спецназа Главного управления МВД Украины в Киеве подполковник Олег Янишевский (арестован 28 июня 2015 г.).

Все задержанные на момент ареста продолжали службу в своих подразделениях. От следствия 4 октября 2014 г. внезапно скрылся только командир спецроты «Беркут» Дмитрий Садовник. Но и тот вначале был арестован на несколько месяцев, затем отпущен судом под домашний арест за недостаточностью улик. Правда, сразу же после исчезновения подозреваемого судья Печерского райсуда Светлана Волкова, которая изменила ему меру пресечения, была отстранена от должности. А затем и против нее возбудили уголовное дело — за вынесение заведомо неправосудного решения.

Самый громкий судебный процесс в рамках дела о загадочных снайперах идет вокруг первых арестованных «беркутовцев» — Павла Аброськина и Сергея Зинченко, которым ГПУ инкриминирует расстрел не менее 39 человек. До июля с. г. в отношении них по сути в течение полутора лет Святошинский райсуд Киева, где это дело слушается, каждые несколько месяцев по ходатайству прокуроров лишь продлевал меру пресечения (содержание под стражей в Лукьяновском СИЗО). Многие месяцы и серия судебных прений ушли только на то, чтобы собрать полный состав присяжных заседателей, которые будут участвовать в суде и наряду с судьями решать судьбу обвиняемых.

Лед тронулся

Нетрудно предугадать, что когда в суд направят уголовные дела в отношении остальных сотрудников «Беркута», судьи поведут себя точно так же. Ведь исчерпывающих доказательств того, что массовые расстрелы совершили именно правоохранители по приказу то ли Януковича, то ли кого-то из тогдашних руководителей силовых структур, — до сих пор никто так и не представил. Т. е. до сих пор вообще нет юридически обоснованного факта, что правоохранителям был дан приказ стрелять, тем более на поражение. А значит, неясно, кто и зачем организовал и выполнил эти расстрелы.

С другой стороны, судам, прокурорам и главное — всей нашей постмайданной политической элите уже давно пора бы предоставить обществу хоть какие-то веские доказательства того, что зимой 2014 г. на майдане происходило именно то, что они с самого начала и рассказывали нам с телеэкранов. В противном случае чем далее, тем более в народе будет нарастать клубок сомнений на этот счет. А тут еще и несколько групп адвокатов со стороны защиты обвиняемых силовиков пытаются вести свое альтернативное расследование: один за другим всплывают новые факты, которые однажды могут и вовсе рассыпать официальную версию.

В итоге суды, ведущие дела «Беркута», оказались под беспрецедентным давлением и «сверху», и со стороны активистов майдана, а также многочисленных родственников погибших, которые, кроме прочего, добиваются и многомиллионных материальных компенсаций. Просто оправдать или выпустить, скажем, под домашний арест еще кого-то из подозреваемых судьи теперь тоже не могут. Очевидно, потому все эти долгие месяцы мы наблюдаем весьма странную, мягко говоря, процедурную волокиту, из-за которой суды не могут начать рассмотрение дела по существу.

Первые подвижки по делу Аброськина и Зинченко наметились лишь 16 июля с. г., когда суд наконец приступил к слушаниям показаний первой группы свидетелей и потерпевших.

В их числе были родные погибших активистов майдана: мать Эдуарда Гриневича, отец Игоря Костенко, отец Максима Шимко и отец Сергея Байдовского.

При первом перекрестном допросе прокуроры впервые задали всем выступавшим от имени потерпевших похожие вопросы: «Было ли у погибших оружие? Имели ли они намерение или возможности его приобрести? В какое время и где находились во время выстрелов?»

Несмотря на то, что родители четырех участников майдана 20 февраля не находились рядом с сыновьями в момент их убийства, ответы потерпевших были типовыми: «Был деревянный щит и палка (пластиковая/деревянная)».

Адвокаты «беркутовцев» пытались выяснить у каждого из потерпевших, к кому именно относятся их претензии и почему потерпевшие уверены, что именно двое обвиняемых убили их сыновей. «Беркутовцам», по словам адвокатов, нужно было как-то прикрывать отход и вынос тел раненых и погибших своих сослуживцев. И если огонь силовиками и велся — то не на поражение, а в воздух и по земле из автоматов Калашникова, из которых — в силу их конструкции и предназначения — просто невозможен прицельный снайперский огонь. Сами родственники погибших заявляют, что, судя по характеру ранений, по их сыновьям осуществлялись прицельные снайперские выстрелы — в голову, в шею (артерию), в сердце — с тем чтобы нанести ранения, несовместимые с жизнью.

Адвокаты подозреваемых также обращали внимание суда на то, что на ул. Институтской, где погибли родные потерпевших, передвигались, входили и выходили за периметр улицы сотни самых разных людей — как из числа протестующих, так и силовиков, среди которых, помимо «Беркута», были спецгруппы «Альфа», «Омега» etc. Отец одного из погибших Игорь Костенко на это ответил: «Аброськин и Зинченко были в составе группы, производившей стрельбу... Траектории пуль известны прокуратуре, в группе Садовника только сам Садовник совершил 8 выстрелов из автомата, стрелявших было трое. Кто-то из них убил моего сына».

Но обращаем ваше внимание на одно из нескольких загадочных видео, подтверждающих, что в разных зданиях, не контролировавшихся силовиками, могли находиться некие люди, которые и могли быть таинственными снайперами, осуществлявшими выстрелы по обеим сторонам конфликта.

На данном видео некие люди в масках, не говорящие на русском или украинском, сразу же после активных перестрелок спешно покидают гостиницу «Днепр» с сумками больших размеров, где вполне могло быть оружие. Данное видео и многие аналогичные фото- и видеосвидетельства (если даже не брать во внимание массу мелких инцидентов типа «винтовки Пашинского») должны быть предметом самого пристального внимания следователей.

На данный момент очевидно, что родственники погибших на судебных заседаниях придерживаются версии, которую продвигают исключительно прокуроры и группа адвокатов Небесной сотни.

И версия эта незамысловата. Даже если находящиеся на скамье подсудимых Аброськин и Зинченко вообще ни разу ни в кого не стреляли, они все равно находились недалеко от места гибели майдановцев, а потому должны сидеть, так как, возможно, укрывают истинных виновников — своих бывших сослуживцев.

В то же время наше личное общение с некоторыми родными погибших показало, что даже они имеют серьезные основания сомневаться в официальной версии. Во время заседаний Святошинского суда они даже пытались провести несколько митингов, где требовали создания специальной следственной комиссии, которая под эгидой широкой общественности будет контролировать ход следствия, а также работу судов и прокуратуры с уликами. О массе нестыковок в официальной версии нам рассказала Зоя Кузьменко, мама погибшего на майдане Максима Шимко.

Сержанты в роли «стрелочников»

В рамках журналистского расследования нам удалось пообщаться с ближайшими родственниками Павла Аброськина и Сергея Зинченко. И вот что нас в общении с ними потрясло: они заявляют, что практически ни один украинский телеканал, как и другие СМИ, вообще не проявляют никакого интереса к позиции как подозреваемых, так и их адвокатов.

В ходе серии судебных заседаний, на которых нам удалось поприсутствовать, мы с удивлением обнаружили, что украинские журналисты действительно даже не пытаются общаться ни с главными обвиняемыми, ни с их родными, ни с их адвокатами. Евгения, родная сестра Павла Аброськина, объясняет это просто: такова редакционная политика большинства отечественных СМИ, где было введено негласное табу на какие бы то ни было версии тех событий, которые могут идти вразрез с официальной.

Поэтому немногочисленные комментарии, которые родственники Павла и Сергея пытались давать украинским телеканалам, либо кардинально искажались в процессе видеомонтажа сюжетов, либо просто не попадали в выпуски новостей. Общаясь с сестрой Павла Аброськина Евгенией, нам удалось узнать массу любопытных деталей — о поведении следователей, о ряде событий в ходе судебных заседаний, которые до сих пор не предавались огласке в СМИ.

Родные обоих подозреваемых обращают внимание на то, что действительно после бегства Януковича значительная часть «беркутовцев», как и сотрудников других спецподразделений, еще с марта 2014 г. выехала кто в Крым, кто в Россию, а кто и на территорию самопровозглашенных республик Донбасса. Но Павел и Сергей весной 2014 г. продолжали службу в своем подразделении (лишь впоследствии оно будет расформировано).

И вот, рассказывает Михаил Алексеевич, отец Павла Аброськина, спустя почти месяц после событий на майдане их внезапно арестовывают прямо на работе. Основания — якобы имеющиеся фото- и видеодоказательства, на которых идентифицированы их лица. Таким образом, двое молодых людей в возрасте немногим более 25 лет оказываются, по версии следствия, основными исполнителями расстрелов на майдане.

В частности Аброськина, по мнению его родных, ведущих свое гражданское расследование дела, намеренно или нет, но спутали с человеком на фото с майдана, который значительно выше Павла.

По мнению родных, в качестве Павла могут использовать и фото известного полковника внутренних войск Сергея Асавелюка, который сейчас служит в зоне АТО.

Когда мы побывали в гостях в обеих семьях — Сергея Зинченко и Павла Аброськина, нам стало еще труднее поверить, что они способны были бы — даже гипотетически — на массовые убийства.

Оба — из благополучных семей военных. Живут небогато, но это обычные люди, каких миллионы по всей Украине. Кстати, «Беркут» многие годы считался одним из самых элитных и престижных подразделений спецназа Украины. Попасть туда было мечтой тысяч молодых ребят со всех концов страны. В подразделении, где за долгие годы был до совершенства отшлифован механизм тщательнейшего отбора кандидатов, вероятность того, что в нем могут оказаться правоохранители, способные самовольно расстрелять людей, близка к нулю.

Основная улика в отношении второго «беркутовца» — Зинченко — то, что он левша. Именно левша был среди тех милиционеров, которые были сфотографированы возле Жовтневого стреляющими в сторону демонстрантов. Однако и семья, и друзья, и сослуживцы уверяют, что Сергей только писал левой, а все остальное с детства делал правой. Сестра Сергея Татьяна демонстрирует его фотографии со службы, в том числе и любительские, где он запечатлен с автоматом в правой руке и в правосторонней стойке. По мнению семьи Зинченко, над Сергеем и другими «беркутовцами», несмотря на отсутствие доказательств, устроено показательное судилище. И те, кто пытается замести следы реальных снайперов, стрелявших как по силовикам, так и по протестующим, выбрали рядовых сержантов в качестве «стрелочников».

Явные нестыковки

На снимках, которые приводит сторона обвинения, видно лишь неких людей в спецформе, которые куда-то стреляют. Нет ни видео, ни фотоматериалов, на которых было бы запечатлено, что после выстрелов именно этих людей были убиты или ранены какие-либо активисты майдана. Более того, по утверждению адвоката подозреваемых Игоря Варфоломеева, который был ознакомлен с этими фото- и видеоматериалами, подсудимые не имеют ни малейшего сходства с людьми, за которых следствие их выдает.

Официальная версия обвинения гласит: Аброськин и Зинченко находились в составе так называемой «черной роты», созданной из «беркутовцев», «альфовцев» и группы т.н. «титушек», которые якобы выкрали в своей части оружие и начали расстрел активистов майдана из него. Прокуратура утверждает, что двое основных подозреваемых вместе с сослуживцами якобы и убили как минимум 39 человек.

Вы спросите, почему такая странная версия (выкрали оружие!) и в чем мог заключаться мотив этих молодых военнослужащих, далеких от большой политики и разборок в верхах? Зачем им расстреливать протестующих, да еще и из украденного на складе собственной части оружия? А потом после всех событий, включая смену власти, продолжать служить в своем подразделении, оставаться жить по месту прописки, ходить на службу как ни в чем не бывало!

Политики и юристы со стороны обвинения, конечно, могут на эту тему предложить массу замысловатых формулировок. Однако за истекшие полтора года ни Генпрокуратура, ни новоназначенные силовики, которые занимаются этим делом и уже перерыли все архивы МВД, СБУ, Банковой и т.д., так и не смогли предоставить суду хоть какие-то документальные доказательства того, что приказ стрелять по протестующим на майдане из огнестрельного оружия был в реальности. Как пояснил нам адвокат подозреваемых Игорь Варфоломеев, у следствия вообще нет ни одного документа, который бы подтверждал, что приказ применять огнестрельное оружие против митингующих в письменном или устном виде мог отдать будь то Янукович, будь то руководство МВД или СБУ.

Отсюда и вся эта странная версия в отношении арестованных «беркутовцев». К тому же в официальных журналах со складов оружия нет никаких данных о том, что конкретно эти обвиняемые получали на руки оружие в дни расстрелов. Нелетальное оружие (ружья для резиновых пуль, шумовые и дымовые гранаты и т. д.) у этих подозреваемых «беркутовцев» могло быть в дни перестрелок, а вот огнестрельного (по документам) — нет.

Вероятно, поэтому следствие утверждает, что т.н. «черная рота» оружие с патронами украла на складах, затем расстреляла из него майдановцев, а потом каким-то непонятным образом избавилась от улик.

В числе аргументов адвоката Варфоломеева, призывающего граждан и суд к элементарной логике: почему до сих пор не проведено комплексное расследование убийств сотрудников «Беркута» и других силовых подразделений? Ни адвокаты, ни общественность так и не получили полноценного доступа к результатам баллистических и других экспертиз, что могли бы перепроверить независимые эксперты. Почему и куда исчезли деревья с пулевыми отверстиями, которые, по информации Варфоломеева, могли бы позволить утверждать, что снайперская стрельба на поражение и по силовикам, и по митингующим велась из одних и тех же позиций? В частности, собрано немало свидетельств, что выстрелы в течение какого-то времени велись с верхних этажей гостиницы «Украина», здания филармонии и других точек, которые силовики в период перестрелок на майдане не контролировали. Есть также многочисленные видео- и другие вещественные свидетельства, что ранены и убиты активисты майдана в результате выстрелов, производимых не только со стороны, где находились силовики.

А главное, если т. н. «черная рота» стреляла по всем, как гласит официальная версия, то зачем она расстреливала представителей самих силовых подразделений? Родные Павла и Сергея рассказали, что среди погибших и тяжело раненных «беркутовцев» есть много их близких друзей-сослуживцев.

Вот выдержки из документов, которые нам предоставил Игорь Варфоломеев о количестве раненых и погибших правоохранителей. Из последнего ответа МВД на адвокатский запрос: «За период с 21.11.2013 по 24.02.2014... вследствие ранений и травм, полученных во время охраны общественного порядка в городе Киеве в указанный период... за медицинской помощью обратилось 1270 правоохранителей, из них 824 было госпитализировано. Из этого числа 140 работников милиции и военнослужащих получили огнестрельные ранения, 13 лиц указанной категории погибли...»

И далее из отчета Международной совещательной группы (МДГ) Совета Европы от 31 марта 2015 г. (эти данные также опубликованы на сайте СЕ): «106. У поданні від 9 грудня 2014 року МВС повідомляє про загибель у Києві 13 працівників правоохоронних органів від вогнепальних поранень. Інші джерела раніше повідомляли про 16 чи 17 загиблих осіб, хоча до цього числа могли віднести осіб з інших міст. Згідно з повідомленнями організації «Євромайдан SOS», 15 працівників правоохоронних органів загинули під час протестів у Києві, двоє загинули у Львові. Що ж до тілесних ушкоджень, у листі прокуратури міста Києва на ім'я Уповноваженої Верховної Ради з прав людини від 15 липня 2014 року зазначалось, що по медичну допомогу звернулось 992 працівників правоохоронних органів, з яких 280 осіб мали вогнепальні поранення... В останніх поданнях до МДГ МВС зазначало, що у період з 30 листопада 2013 року по 23 лютого 2014 року травми отримали 919 працівників правоохоронних органів».

Мы продолжаем собирать свидетельства с обеих сторон противостояния зимы 2014 г. Вот, к примеру, комментарий о расследовании тех событий от известного активиста майдана с позывным «Кремень», который был в дни самых активных перестрелок непосредственно на улице Институтской. «Идет какое-то следствие, есть какие-то действия, которые якобы проводятся. Но я непосредственно принимал там участие. И не только я. Я остался в живых. Но со мной до сих пор никто не общался... Сейчас мне это и неинтересно, потому что я понимаю: то, как нас там подставили, это была технология, чтобы были жертвы... Там была спецура. Я был там, на самом передке... Сначала нас опускали, потом поднимали. Потом была негласная договоренность. Не наши снайперы работали и спецура была не наша... Мы это засняли, сфотографировали, передали в штаб майдана. Где все это теперь? Где эти материалы? Нет! Почему? Потому что кому-то это выгодно».

Таинственные снайперы и другие революции

В любой запутанной политической провокации (а применение оружия на майдане и все то, что за этим далее последовало, — очевидная провокация) следует руководствоваться старым и проверенным в криминалистике принципом: кому выгодно? Кто политически выиграл в результате массовых расстрелов на майдане? Как это повернуло политический процесс в нашей стране?

Что эти расстрелы дали (и дали бы) Януковичу, находившемуся уже в состоянии полной паники и согласившемуся к тому моменту на все уступки, кроме (что мы наблюдали на выходе) вала обвинений в преступлениях и пролитии крови сотен людей? Что, как не легитимацию и моральное оправдание его свержения, причем уже с применением оружия самими протестующими? Если власть все-таки проводила разгон майдана, то зачем ей было применять точечный снайперский огонь? Почему не крупнокалиберные пулеметы? Ведь если та власть, кровавая и преступная, решилась бы на расстрелы митингующих, то какая ей была разница, сколько человек погибнут в ходе подавления майдана — сто или тысяча?

Загадочные снайперы — отнюдь не уникальный случай. Похожие стрелки неоднократно появлялись во многих неспокойных регионах мира — как раз накануне резкого обострения политической обстановки. После их «работы» ситуация окончательно выходила из-под контроля, в расстрелах мирных манифестантов всегда обвинялась власть, после чего та свергалась уже вооруженным путем (манифестанты получали как бы моральное оправдание действовать силовым способом). А если это сразу не удавалось, то в стране вспыхивала гражданская война. Например, последний такой случай, окончательно радикализовавший внутриполитический раскол общества, случился в Сирии в городе Хама летом 2011 г., где неизвестными снайперами было убито 67 мирных демонстрантов, протестующих против режима Башара Асада. Кровавая гражданская война в этой стране продолжается.

То же самое случилось в Ливии в конце февраля 2011 г., когда в т. н. «День гнева» от огня неких неустановленных снайперов погибли первые полтора десятка человек. В Ливии Каддафи, в отличие от Асада, свергли относительно быстро, но гражданской войне, которая разразилась в некогда самой богатой стране Африки и которая уже унесла сотни тысяч жизней, пока что конца не видно.

Загадочные снайперы или провокационная стрельба по толпе — явление, которое в свое время оказалось ключевым этапом в госпереворотах или глубоких политических кризисах в бывшей Югославии (в т. ч. в Косово), в Румынии (1989 г.), в Москве (1993 г.), Вильнюсе (1991 г.), в Киргизии (2010 г.), в Йемене (2011 г.), в Египте и в Тунисе (2011 г.), в Иране (2009 г.), в Таиланде (2010 г.). Вообще вариаций на ту же тему нетрудно отыскать во многих других странах и исторических эпизодах.

Таинственных стрелков никогда не находили. Правда, в Иране и Сирии, где режимы так или иначе устояли, впоследствии заявлялось, что следы таинственных снайперов якобы ведут к зарубежным спецслужбам, поддерживающим местную оппозицию. Что же касается событий в Москве осенью 1993 г. или в Вильнюсе в 1991 г., то в российских СМИ и экспертной среде до сих пор время от времени идут споры о том, какую на самом деле роль сыграла гибель людей от выстрелов неустановленных снайперов в дальнейших политических процессах.

Чтобы остановить или рассеять гигантские массы людей, которые выходят на площади протестовать против власти, они должны понять, что эта власть готова отдать приказ силовикам стрелять в них на поражение. Если власть действительно готова разогнать людей силой, то для начала ей куда эффективнее выставить открытые огневые позиции по всему периметру, откуда можно осуществлять массированные предупредительные выстрелы вверх или по зданиям. И толпа никогда не будет стоять под прямым огнем крупнокалиберных пулеметов, она просто рассеется. Чем быстрее протестующие осознают серьезность намерений правоохранителей, тем меньше, возможно, будет жертв.

А вот штучные снайперские выстрелы толпа просто не слышит и не видит. В моменты снайперских выстрелов с ней ровным счетом ничего не происходит. Просто потому, что она их не замечает. Кто-то где-то споткнулся, упал. Мало ли что происходит в больших скоплениях людей! Но тела с пулями в сердце, в шею и голову тут же покажут все телеканалы мира. И тогда станет понятно, что... режим перешел последнюю черту.

P. S. В начале минувшей недели, 12 октября, в квартирах членов ВО «Свобода», экс-вице-премьер-министра Александра Сыча и бывших нар-депов Олега Панькевича и Игоря Янкива прошли внезапные обыски в связи с подозрением их в причастности к расстрелу Небесной сотни во время зимних событий 2013—2014 гг. Об этом неожиданном сенсационном событии в тот же день сообщил депутат Киевсовета от ВО «Свобода» Александр Аронец в своем Твиттере, опубликовав постановление Печерского райсуда Киева о разрешении на обыски в жилищах его коллег.

Как отмечается в документе, Генпрокуратура попросила суд разрешить обыски у экс-нардепов «Свободы» в связи с тем, что в ходе досудебного расследования было обнаружено видео, снятое британским журналистом Би-би-си, на котором видно открытое окно номера 1132 в гостинице «Украина» на 11-м этаже. Именно из этого окна снайперы стреляли в граждан и правоохранителей на майдане и ул. Институтской 20 февраля 2014 г. «Установлено, что в номере одна тысяча сто тридцать один в указанный период проживал Панькевич Олег Игоревич», — говорится в судебном постановлении.

Юрий Лукашин
Фонд свободной журналистики памяти Олеся Бузины.