Чтобы понимать настоящее, нужно постоянно возвращаться к прошедшим событиям, осмысливать их. «Евромайдан» заставит возвращаться к событиям той зимы ещё не раз. Однако сегодня хотелось бы поговорить об одном из главных его фетишей — борьбе с коррупцией.

Был ли режим Януковича коррумпирован? Несомненно. Более того, вертикаль, созданная в первый год его президентства, фактически являлась единым механизмом сбора и распределения коррупционной ренты.

Когда граждан Украины поздней осенью 2013 года звали на майдан "с чаем, зонтиками, тёплыми вещами и друзьями", то одной из мотиваций было предложение высказать свой протест против этой системы. Действительно, разве можно смириться с тем, что 35% украинской экономики (по состоянию на 2013 год) находились в тени, выгодные тендеры (или рефинансирование от НБУ) распределялись за всем известные проценты откатов, а приватизация последних крупных объектов инфраструктуры и промышленности также была запланирована на годы вперёд с уже известными победителями? Вполне естественно, что такое положение вещей вызывало недовольство у части украинского общества, а также части политических и бизнес-элит, не допущенных к вышеупомянутому механизму.

С тех пор прошло почти два года, можно подводить итоги без опаски получить возражения: «Это временные трудности», «Скоро всё наладится» и т.п. Итак, приступим.

По итогам I квартала 2015 года процент теневой экономики на Украине вырос до 47%. И это не фантазии автора, а официальная статистика Минэкономики.

«Потеря веры субъектов экономической деятельности в улучшение экономической и политической ситуации в ближайшее время побуждала их активно использовать схемы сокрытия части доходов», — так характеризуют ситуацию в министерстве.

Но это, как говорится, ещё цветочки, ягодки дальше: «...теневая экономика в период экономических кризисов играет роль так называемой амортизационной подушки, позволяя субъектам предпринимательской деятельности поддерживать уровень своей конкурентоспособности».

Вы поняли, да? Уровень теневой экономики на Украине вырос практически в полтора раза за два неполных года. Но профильное Министерство совсем не бьёт тревогу. Более того, похоже, там даже довольны ситуацией: конкурентоспособность же растёт прямо на глазах!

Ставки откатов за получение рефинансирования достигали 25% ещё в декабре 2014 года (по свидетельству А. Онистрата, главы набсовета банка «Национальный кредит»). Во времена Януковича они тоже существовали, однако держались в границах 3-12%.

Давайте–ка простым языком. Что такое рефинансирование во времена экономического кризиса? Это вода в пустыне. За которую, в принципе, можно просить любых денег, и их дадут. За 2014-2015 годы в Украине обанкротились более 50 банковских учреждений, чьи владельцы вовремя не смогли получить помощь от НБУ. Их вкладчики теперь стоят в бесконечных очередях, пишут на руках номерки и надеются получить хотя бы часть своих сбережений. В то же самое время, ряд банков получил более чем щедрую помощь — до 2 гривен на каждую потерянную гривну депозитов.

Нужно понимать, что в мире денег и в период экономической нестабильности такие флуктуации (когда у одних густо, а у других — пусто), не бывают случайными и имеют вполне определённую цену – либо те самые откаты, либо другие формы коррупционных связей, например, выдача рефинансирования «своим». Добавим, что председатель НБУ во все времена являлся прямой креатурой Президента – является ей и сейчас. Тут, конечно, можно возразить, что НБУ совместно с МВД как раз сейчас расследует случаи нецелевого использования рефинансирования. Т.е. борьба с коррупцией как бы идёт. Однако объектом расследования, как нетрудно заметить, является «Приватбанк», чей владелец открыто конфликтует с Президентом ещё с прошлого года. Т.е. это не борьба с коррупцией, а борьба предметно с Коломойским. Разница существенная.

Коррупционные издержки, которые несёт украинский бизнес, за 2014-2015 годы рекордно выросли. Более того, в 2015 году Украина заняла первое место в мире по взяточничеству, по версии Мирового банка, оставив далеко позади страны ЮВА и Африки. Впрочем, это общая статистика, но есть и конкретная. Так, например, доставка 1 куб.м полностью «чёрного» импорта с польско–украинской границы в Киев стоила в 2013 году минимум $600. В 2014 году эта сумма выросла до $800, а в 2015 году — до $1000. При этом стоит учитывать, что курс доллара за этот же период вырос почти втрое – в отличие от заработков рядовых граждан Украины, которые вынуждены удовлетворять аппетиты взяточников из новой «демократичной команды».

Таким образом, можно утверждать: за минувшие два года коррупция не была побеждена. Более того, она укрепилась и даже обрела новые ниши. К таковым, разумеется, нужно относить всё, что связано с АТО: госзакупки для армии, взятки за транзит грузов и людей на блокпостах (после которых украинские СМИ взахлёб смакуют высокие цены на Донбассе), торговлю оружием и документами.

Отдельной строкой нужно упомянуть взятки за отсрочку от призыва: Ровно, Тернополь и Днепродзержинск, Винницкая область, Одесса и даже Донецкая область — практически «Единая страна» (тм)! Ради справедливости надо подчеркнуть, что это едва ли не единственная коррупционная ниша, с которой действительно пытаются бороться. По крайней мере, сообщения о поимке таможенников, вовлечённых в контрабандные схемы, в прессе встречаются гораздо реже. Но это легко объяснимо: война служит основным источником легитимности действующего режима Украины, а для войны нужны призывники.

Итак, власть – новая, демократическая, революционная, патриотическая. Вся в вышиванках и веночках. Половина — прибалты, половина — грузины. И те, и другие неоднократно одобрены вашингтонскими кураторами. А коррупция растёт как на дрожжах. Есть ли тут противоречие? На мой взгляд — нет.

В начале этого материала была сделана отсылка к евромайдану, однако правильнее будет говорить не о евромайдане как едином событии, а о евромайданах, коих можно насчитать не менее трёх.

Во–первых, это всем известная телекартинка массовки в центре Киева. Во–вторых, оппозиционные (на тот момент) политики, увидевшие в массовке способ досрочной смены власти. В–третьих, — разного рода элиты, в частности региональные, недовольные конфигурацией механизма сбора и распределения коррупционной ренты, созданного командой В. Януковича.

В какой–то момент все три евромайдана вошли в резонанс и прежний режим был смещён. И пока массовка наслаждалась «победой над диктатором», оппозиционеры, региональные и бизнес-элиты остались один на один с совершенным механизмом обогащения. Ломать который, естественно, никто не стал.

Новая власть и элиты заключили своего рода пакт, суть которого можно обозначить как децентрализацию коррупционной ренты. Кстати, последующие разговоры о конституционной реформе, децентрализации, бюджетной самостоятельности регионов берут начало как раз в этом пакте, поскольку вне его они лишены смысла. Однако речь идёт совсем не о долях налоговых поступлений, распределяемых между регионами и центром. Бюджет продолжает оставаться прерогативой центральной власти. Однако центру пришлось поделиться с регионами теневым бизнесом. Вернее не поделиться, а значительно уменьшить свою долю.

О чём идет речь? Например, о том же волынском и житомирском янтаре. Вы же не думаете, что нелегально добывать его начали только в последний год, когда эта тема стала широко обсуждаться в СМИ? Нет. Единственное, что случилось за прошедший год — возникла условно ничейная доля «янтарной ренты», ставшая объектом передела между региональными элитами. Причём, как отмечает Виктор Конев, описавший проблему ещё в феврале этого года, дело далеко не в том, что добыча практически полностью криминализирована: «Исключает ли законопроект коррупционные схемы? Нет. Напротив, они уже внедрены в него. В частности, ст. 5 предполагает выделять целых пять лет на геологическое изучение месторождений янтаря и 20 лет — на, собственно, добычу. Как отметила эксперт, доктор геологических наук, старший научный сотрудник Института геологических наук НАН Украины Елена Ремезова (она — один из немногих ученых, описывавших месторождения янтаря на севере Житомирской области), не через 20 и даже через пять лет, а через каких-то год–полтора весь янтарь с любого участка будет вычерпан».

Т.е. криминал является точно таким же исполнителем, как рядовые селяне–копатели. Ну, разве что только рангом повыше. А заботливые дяди в пиджаках продолжают принимать такие законы, чтобы добыча янтаря не имела никаких шансов стать легальной.

Кстати, тот же Конев пишет ещё об одном интересном аспекте, упускаемом в более поздних публикациях. Около половины земель, на которых ведётся незаконная добыча солнечного камня, распаёваны. Это земли сельскохозяйственного назначения. Т.е. на наших глазах происходит не просто незаконная добыча. Криминал, прикрываемый в высоких кабинетах, грабит не безликие недра, а конкретных украинцев. Которые в ином случае могли бы получать свой процент с добычи как владельцы земли, а также обязательную рекультивацию отработанных участков. Но получат они только жалкие подачки и мёртвую землю, гробят которую они своими же руками, сражаясь за это «право» стенка на стенку. И янтарь — только частный случай.

Разумеется, таким же «частным случаем» следует считать силовой передел рынка контрабанды на Закарпатье. Тот факт, что за применение тяжелого вооружения, в том числе против сотрудников милиции, не был привлечён к ответственности ни один (!) из представителей парамилитарных образований, уже может служить достаточным основанием для вывода: происходит вполне системный (в том смысле, что все участники — представители одной системы) передел контрабандной ренты. Длительность же скандала вызвана тем, что центр, отреагировав на крайнюю беспардонность местных элит в выборе средств, воспользовался случаем и немного скорректировал пакт в свою пользу (назначив на Закарпатье крайне неудобного Геннадия Москаля).

Впрочем, и Москаль, и жёсткий режим контроля Закарпатья помогают мало. Если через границу не может пройти фура, её груз за ночь перенесут на себе местные жители, для которых контрабанда давно стала и призванием, и единственным заработком. Местной молодёжи даже нет смысла получать образование — все старшие родственники давно живут с границы, отдельные участки которой поделены между местными кланами.

Если отодвинуть горизонт ещё дальше, к середине прошлого года, то в сферу нашего внимания неизбежно попадёт всплеск рейдерства, также полностью вписывающийся в общую схему. Центральная власть занята установлением контроля над стратегически важными (для удержания власти в том числе) объектами — вроде той же «Укрнафты» и прочих активов, которые государство делит с Коломойским. А за оставшиеся без внимания объекты, лишившиеся киевской «крыши» тут же вспыхивает борьба на местах. Один из последних примеров — попытка захвата украинской сети DIY-супермаркетов Praktiker. А уж сколько их было до этого: «Амстор», рынок «7 километр», Запорожоблэнерго, «АТЭК», несколько мелких региональных агрохолдингов, а также десятки менее известных компаний.

Разумеется, упомянутый пакт по разделу коррупционной ренты — совсем не щедрость и не добрая воля Порошенко и компании. С одной стороны, это своего рода плата за лояльность, с другой — гораздо интереснее. Демонтируя режим Януковича, «революционеры» заодно серьёзно подорвали украинскую государственность как таковую. Поэтому ни эффективно бороться с коррупцией, ни наоборот (по примеру Януковича) создать и поддерживать работу эффективного коррупционного «пылесоса», новая власть попросту не способна. Нет, это, конечно же, не означает, что воровать новая власть не умеет, иначе откуда взяться первому месту в мировом рейтинге взяточников? Просто если режим Януковича напоминал абсолютизм, то Порошенко — скорее феодальную раздробленность, для которой практика откупа была совершенно обыденна.

Именно попыткой наладить практику откупа является недавнее предложение сдать украинскую таможню в управление иностранным компаниям. Однако если в прежние времена монархи и феодалы практиковали откуп из–за частой и внезапной потребности в деньгах (на войны, в основном), то нынешнее правительство попросту неспособно наладить работу таможни. И согласно поступаться даже частью суверенитета, чтобы сберечь время и силы для обогащения на менее трудозатратных коррупционных схемах. Ну и война, конечно же.

Таким образом, то, что в СМИ и перед мировым сообществом гордо называется борьбой с коррупцией, на самом деле является банальным перераспределением коррупционной ренты между центром и региональными элитами. Вот, например, как характеризует ситуацию известный киевский бизнесмен Г. Корогодский: «После майдана коррупция ни на грамм не уменьшилась, наоборот: мутировала, трансформировалась, приобрела более уродливые формы. Всё стало гораздо хуже и циничнее... При Януковиче сверху забирали полбизнеса, сегодня не забирают, а убивают весь бизнес. Причём всем. Конечно, это кошернее и красивее, ведь никто ничего не отжимает. Но спросите любого коммерсанта, чего он хочет: отдать половину или лишиться всего?»

Почему убивают, т.е. отбирают всё, что могут? Да потому, что чувствуют и знают: они временщики, а нынешняя возможность обогатиться для них — едва ли не последняя. Нет смысла работать (в смысле воровать) даже на краткосрочную перспективу. Для этих людей есть только «сегодня» — здесь и сейчас.

Иван Зацарин