На днях при просмотре выпуска новостей на одном из телеканалов «честных новостей» я поймал себя на мысли, что продолжающийся на протяжении ни одного года процесс раскрутки новых героев Украины входит в новую стадию. В выпуске показывалась свадьба в занятом оппозицией здании КГГА. Ведущая за кадром рассказывала о том как трудно было достать подвенечное платье, о подарках лидеров оппозиции молодоженам, а в это время за спинами улыбавшихся, думается вполне искренно новобрачных, в зал смотрел огромный плакат с портретом Степана Бандеры. Гостями на празднике были герои нашего времени в камуфляже и масках с битами и отнятыми у милиции щитами с красной надписью «УПА». Закончив репортаж, ведущая передала слово своему коллеге по спортивным новостям и тот, улыбнувшись, пожалел о том, что у него «нет таких хороших новостей». Может быть, он по своей натуре имеет привычку непомерно радоваться приятным событиям в жизни других людей, однако автор данной статьи, который относит себя к числу граждан для которых появление портрета Бандеры к востоку от реки Збруч означает конец какой-либо конструктивной дискуссии со всеми кто решительно не отмежевался от подобного рода деяний, испытал чувство глубокого огорчения.

Событие такого рода было немыслимо не то, что при обретении независимости, но даже и 10 лет назад во время Оранжевой революции. Тогда еще было живо и находилось в хорошей форме достаточно много ветеранов, чтобы осудить подобные действия и их слова были достаточно весомы для молодежи. Сейчас же в Киеве на день рождения Бандеры или в день создания УПА каждый второй фонарный столб спокойно обклеивается листовками спешащими сообщить населению эти «хорошие новости». По итогам последних выборов «Свобода» уже набрала в Киеве более 17 процентов голосов поддержки, и по всем опросам имеет еще более внушительную поддержку в среде молодежи. Думаю, если этот процесс продолжиться такими же темпами, то уже нынешние младшие школьники будут фотографироваться для своих свадебных альбомов на фоне памятника Бандере, установленному на ныне опустевший постамент напротив Бессарабки. И что самое печальное, и жених с невестой на упомянутой свадьбе, и их гости в масках, и сердобольный журналист наверняка в большинстве являются внуками и правнуками советских людей, а не членов ОУН и вояк УПА.

Как же так случается на протяжении относительно недолгого исторического промежутка происходит перемена местами героев и антигероев в коллективном сознании общества и тот, кто вчера был изгоем, вдруг окружается ареалом святости. И что самое интересное случается это не в результате кровавой гражданской войны, когда победитель навязывает свою волю поверженному противнику, а происходит ползучим образом, постепенно днем за днем на протяжении десятилетий. Случалось ли подобное некогда в истории и если да то, что это принесло прошедшим через это людям? Внимательно всматриваясь в происходящее, складывается ощущение, что в обществе буквально меняется религия и тут вспоминается идеологическая борьба в Риме IVвека. Эта ломка идеологии и ментальности позднеантичного общества продолжалась целое столетие, порой переходя в открытые и кровавые конфликты и, в отличие от крещения Руси, которое происходило по команде сверху в бесписьменной на тот момент стране, была прекрасно описана современниками. Некоторые уроки того времени могут звучать для нас сегодняшних очень актуально, и их автор хотел озвучить для читателей в данной статьи. Сразу хочется оговориться для верующих, что это статья не попытка каких-либо нападок на христианство, веками определявшую все аспекты духовной жизни нашей страны, а только субъективный взгляд на церковь в ту непростую эпоху.

Итак, в начале IVвека христианство было для современников чем-то вроде анти социальной секты, члены которой ставили себя вне римских форм общественного поведения, держали себя обособленно и на расстоянии от общества. Это, а также распространявшиеся различного рода слухи, порочащие христиан, периодически вызывали кровавые гонения на них со стороны государства при поддержке значительного числа населения. В житнице империи Северной Африке среди землепашцев даже бытовала поговорка «Если боги не посылают нам дождей- отвечать должны христиане ». Однако из всех этих гонений церковь выходила все более и более многочисленной, благодаря ее проповедям доходивших до сердец большого числа пассионарных рабов и простолюдинов, готовых лучше принять мученический венец, чем жить так как они жили на тот момент. И вот к началу 303 года христиане уже представляли собой весьма сплоченную и хорошо организованную группу населения(по некоторым оценкам до 10% жителей империи) живущих прежде всего по закону своего Бога, а лишь потом по установлениям государственной властью. Такую организацию власть игнорировать не могла и потому в 303 император Диоклетиан по совету своего младшего соправителя Галерия начинает последнее гонение, названное Великим, продолжавшееся 10 лет. Оно породило большую часть мучеников, о которых мы можем прочитать в церковных календарях, но искоренить христианство не смогло. Нарисованный пока портрет не похож на наших современников с Майдана, но интересно то, что происходило с гонимой сектой дальше. В 313 году новыми императорами Константином и Лицинием был опубликован Миланский эдикт, провозглашающий в империи полную веротерпимость и равноправие всех религий. Через какое-то время Константин убрав соперника, стал единым императором Рима и в этот момент он увидел, что для укрепления власти над огромной страной популяризация христианства была бы полезна. Укрепляющееся единовластие требовало единобожия, и он нашел для себя политическую выгоду в союзе с бывшими изгоями, хотя и имел ввиду только мирное сосуществование всех религий с постепенным усилением роли христианства. Он и его сыновья, последний из которых, Констанций, правил до 361 года, с разной степенью успешности, но мирно проводили эту политику, при этом число христиан непрерывно росло, и они уже стали неотъемлемой частью римского общества. Ведя хитрую политику, императоры всю жизнь сохраняли звания верховных жрецов языческого культа и принимали крещение только на смертном одре. В итоге Константин прославлен церковью в лике равноапостольных, а быть христианином в их правление становилось модно. Не прекращался поток новообращенных в церкви и далее при императорах Валентиниане, Валенте и Грациане который, уже был рожден и воспитан христианином. Но массовое крещение населения империи привело к тому что церковь, будучи ранее собранием строгих аскетов, теперь стала как-бы слепком всего римского общества со всеми присущими ему пороками, а наложение на этот факт строгой церковной организации которой не было у язычников уже делал христианство потенциально опасной силой для всех возможных противников. Памятуя же об относительно недавних(полвека назад) гонениях некоторые иерархи начали формировать ударные отряды из числа своих наиболее радикальных сторонников, у религии любви начали появляться кулаки.

Единственным правителем реально попытавшимся остановить распространение новой религии стал император Юлиан, получивший за это у потомства прозвище Отступник. Этот энергичный и отважный император получил власть в 361 году, но в его эпоху прямое гонение на христиан уже было невозможным из-за их уже всеохватывающего проникновения в органы государственного управления и армию. Он должен был действовать тонко и в обход, разжигая ссоры внутри самой церкви, и поддерживая другие религиозные культы, прикрываясь словами о культивировании веротерпимой политики Константина. Однако его скорая смерть от персидского меча на поле боя, где он воевал как простой воин, оборвала его попытку. По легенде, последними его словами перед смертью, сказанными в предчувствии надвигающейся религиозной бури, были «Ты победил, Галилеянин». И буря разразилась менее чем через 20 лет после его смерти, когда у власти утвердился последний император единого римского мира Феодосий, прозванный Великим и прославленных в лике святых. Именно с его именем связано официальное установление христианства как государственной религии Рима. Прежде всего, он прекратил, длившиеся весь описываемый период смуты внутри самих христиан дав им единый символ веры, а затем начал наступление на остававшихся язычников. В 391 году запрещаются все жертвоприношения языческим богам, участие в них наказывается штрафом. Через два года отменяются Олимпийские игры, вроде бы и невинное и прибыльное зрелище, но намертво связанное с обрядами уходившей эпохи, еще через семь лет, уже после смерти Феодосия, налагается запрет на гладиаторские бои, в частности как на форму поклонения древним божествам. Список этих указов, который можно продолжать ясно указывает на то, что буквально на глазах ошеломленных и не имевших какой-либо организации язычников, Рим по духу переставал быть Римом. Карьера на государственной службе становилась доступной только для христиан, остальные же постепенно вытеснялись из «приличного общества». Это было только давлением на людей остававшихся верными вере отцов и дедов сверху, но кроме того было еще «революционное творчество масс» давившее на них снизу. В 392 году в Александрии Египетской толпа христиан, большая часть из которой наверняка составляли потомки тех, кто в начале века обвинял христиан в любой засухе, снесла знаменитую статую бога плодородия Сераписа. Наверняка, многие христианские комментаторы того времени восприняли это как «хорошую новость» и говорили что в принципе время Сераписа уже давно прошло и его следовало бы, скажем, перенести в другое место где следовало бы разместить что-то в духе музей страшного прошлого. А вот когда 23 года спустя толпа фанатиков зверски разорвала на куски выдающуюся женщину-философа Гипатию и сожгла в огне ее останки, вряд ли уже кто-то осмелился этой толпе открыто возражать. Гипатия, занимая должность преподавателя в философской школе Александрии, являла собой венец тысячелетней борьбы женщин античности за свои права, начатую во времена Троянской войны, когда их положение не было лучше, чем в современных нам восточных гаремах. Поэтому ее имя и сохранила для нас история, однако мы можем думать, что подобные мерзости с широким размахом шли по всей империи. Наверное, именно примерно в тот момент все оставшиеся язычники поняли, что наступил тот момент, о котором через полтора тысячелетия скажет немецкий пастор Мартин Нимеллер: «А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать». Осколки языческой учености продолжали существовать еще долгое время, в частности Афинская школа философии была закрыта только императором Юстинианом более чем век спустя, но спорить с победившим христианством было уже физически опасно, да и бесполезно, поскольку в коллективном самосознании народа римляне перестали быть «сынами Ромула», а взамен этого стали «сынами Адама».

Что же получил для себя «пересичный» римлянин после принятия новой веры? В 395 году государство было разделено между сыновьями почившего Феодосия на западную и восточная части. Последняя из них, будущая Византия, несмотря на ряд серьезных военный поражений и многовековое противостояние различных группировок внутри победившего христианства, кстати порой не менее кровавого чем описанные выше события, все таки смогла коренным образом преобразиться и стать Вторым Римом, пойдя по своему, самобытному, тысячелетнему историческому пути. Многими историками считается, что это ей удалось по причине более крепкой экономики. Но так как экономика нашей страны уже долгое время пребывает в не самом лучшем состоянии, то более интересной аналогией было бы ее сравнение с судьбой западной части империи. Уже в самом начале Vвека, нерушимую на протяжении более 400 лет рейнскую границу начинают прорывать племена германских варваров. В 410 году происходит событие которое могло бы повергнуть в шок граждан Рима его золотой эпохи, однако оставшееся малозаметным для современников- город Рим впервые за 800 лет был захвачен внешним врагом- вестготами Алариха. А ближе к концу века вся территория империи была окончательно разделена между пришельцами. Примечательным здесь является тот факт, что нам неизвестно о каких-либо крупных восстаниях коренного римского населения против установившегося иноземного владычества. То есть люди смело воевавшие со статуями и теми кто слабее их оказались, в отличии от своих предков, не оказались в состоянии возразить что-то германцам пришедшим ими повелевать. Этим храбрецам оказалось нечего противопоставить холодной стали дружинников варварских князей и безусловной готовности последних ввести эту сталь в дело ради защиты своих интересов. К их сознанию и исторической памяти уже не призывал алтарь Победы, на котором приносили в жертвы непобедимые легионеры времен Августа и Траяна. Этот алтарь был вынесен из здания сената, несмотря ни на какие протесты еще в 381 году по указу юного императора Грациана. Снизившийся культурный уровень и рост неграмотности не позволяли им даже прочесть имена великих полководцев древности громивших германские орды: Гая Мария, Марка Аврелия или Клавдия Готского, прозванного так после того, когда при разгроме предков новых властителей Рима каждый солдат его армии получил по две наложницы. Единая экономика развалилась, правовое римское государство исчезло, над Европой сгущались Темные века….

Автор понимает, что никакая историческая параллель, а тем более такая широкая, не может быть повторена со стопроцентной точностью. Глупо валить падения Рима только на одну лишь смену религии, как это делал, например, современник этих событий Зосим, при этом забывая о других сторонах жизни общества. Также нельзя отрицать того, что события IVвека были результатом скорее внутренней эволюции римского общества. Империя тогда еще была так велика и богата что, в отличии от современной Украины, ни одна другая держава не бы могла оказать такого существенного идеологического или финансового влияния, которое мы наблюдаем сегодня. И мне хочется верить, что когда это влияние на нашу страну закончиться вся наша жизнь все-таки встанет на свои места.

Антон Высоцкий